материнского инстинкта. Не теряя надежды спасти своего малютку, животное бросалось к нему под ударами копья до тех пор, пока не получило смертельной раны.

Когда Мундруку вернулся на монгубу, он объяснил товарищам, что если бы он начал с матери, то она могла уйти от него, захватив с собою и детеныша; тем более что оружие его было не так хорошо, чтобы убить ее наповал, и он мог только спугнуть ее. Вообще для ловли этого животного употребляется только гарпун с зазубренными концами.

XV

Все прекрасно выспались в эту ночь. С утра на монгубе закипела работа. Прежде всего надо было приготовить для вяления мясо морской коровы. С этой целью Мундруку содрал кожу с убитого животного и разрезал мясо его на большие куски. Несколько кусков изжарили на костре, разведенном индейцем по вчерашнему способу. Жаркое это пошло на завтрак и на ужин. Мясо юаруа всем очень понравилось; оно по вкусу напоминает свинину, хотя местами немного жестче.

Весь день путешественники провозились с мясом юаруа. В стволе дерева были вбиты палки, и на них протянуты лианы вместо веревок; на них-то и развесили мясо, чтобы оно вялилось под лучами солнца. Никто не знал, сколько времени еще продлится путешествие, а потому необходимо было запастись провизией. Обыкновенно из сала морской коровы вытапливается жир, но путешественники наши выбрасывали его.

Вечером, когда все сидели за ужином, они говорили, что давно уже не чувствовали себя так хорошо, как на монгубе. На следующий день решено было отправиться в путь и переплыть лагуну. Много говорили по поводу страшного животного, так поразившего их вчера.

Треваньов сказал, что подобные животные, хотя и принадлежащие к другому виду, водятся в морс, недалеко от берега, где устьем какой-нибудь реки приносится пресная вода.

Он рассказывал, что в индийских морях водится особый вид подобных животных, известных под названием дюгонь, а в Вест-Индии — маната, называемый французами ламантин, то есть морская корова.

Название «маната» дано этому животному, вероятно, потому, что ласты его напоминают собою человеческие руки. Различные породы этих животных, встречающиеся на западном берегу Индии, гораздо крупнее тех, которые водятся на Амазонке. В свою очередь и Мунди сообщил кое-что об этих интересных животных. Главную особенность их составляют легкие. Если их вынуть и хорошенько надуть, то они будут похожи на резиновые шары.

— Значит, они могли бы заменить кому-нибудь старый плавательный пояс, если бы нам снова пришлось плыть, — заметил Ричард.

Между прочим, индеец рассказал, как ловят юаруа. Охотник или рыболов садится в маленькую лодку, называемую у туземцев монтариа, и запасается гарпуном. Он гребет к тому месту, где можно надеяться встретить животное; обыкновенно это бывает какая-нибудь уединенная лагуна или тихая заводь, где течения почти нет и где растет трава, которою питается морская корова. Сидя в лодке, он ожидает появления животных; они приплывают обыкновенно со своими детенышами. Улучив минуту, когда коровы с особенным усердием начинают щипать сочную траву, он потихоньку приближается к ним; делает он это с большой предосторожностью, так как юаруа очень чутки и боязливы. Когда лодка подъедет достаточно близко к животным, сидящий в ней изо всей силы бросает гарпун. К древку гарпуна привязана веревка, которая и не дает раненому животному уйти от охотника.

Индейцы, живущие на Амазонке, часто занимаются такой охотой. Самое подходящее для нее время — это когда вода убывает и когда лагуны и озера снова входят в берега. Охотников в эту пору является особенно много. Иногда случается открыть в какой-нибудь лагуне целое стадо этих животных. Тогда деревня совсем пустеет. Мужчины, женщины, дети и даже собаки — все спешат к месту охоты. Они берут с собою огромные горшки для вытапливания жира, который потом поступает в продажу. Во время такой большой охоты устраиваются различные празднества и гулянья. Мундруку сам не раз принимал участие в подобной охоте и мог много рассказать по этому поводу. Почти до полуночи спутники слушали его с большим вниманием, наконец решено было ложиться спать.

С рассветом все поднялись и после завтрака попробовали двинуться в путь. Однако это было довольно трудно. Дерево, служившее когда-то украшением леса и высоко подымавшее над товарищами свою великолепную голову, теперь неподвижно лежало между водяными растениями, как будто было налито свинцом.

Можно себе представить, какого труда стоило сдвинуть с места это огромное бревно; к счастью, Мунди сделал накануне, с помощью своего ножа, два больших весла. Хотя они были довольно грубы, но это нисколько не мешало им прекрасно выполнять свое назначение; к тому же они ясно доказывали необыкновенную изобретательность того, кто их сделал. Ручки у них были деревянные, а сами лопасти костяные. Дерево индеец срезал, конечно, в лесу, а кость, как думали его спутники, он взял из скелета морской коровы. Они не ошиблись. Выбрасывая остатки животного, Мундруку тщательно спрятал его кожу и лопатки, из них-то он и сделал весла.

Ему не в первый раз приходилось пользоваться этой частью скелета. Не раз он копал землю такой костяной лопатой, чтобы помешать сорным растениям разводиться на полях.

Итак, с помощью весел бревно поплыло. Но из-за водорослей и огромных листьев водяных лилий оно подвигалось очень медленно, но путешественники надеялись, что, как только оно освободится от этих препятствий, оно поплывет быстрее. Кроме того, на воде появилась зыбь; это доказывало, что подул легкий ветерок. Он был очень кстати, так как дул от леса к лагуне. Читатель, вероятно, подумает, что ветер не мог способствовать движению такого импровизированного судна без руля и без парусов.

Так думали и наши путешественники. Однако Мундруку был другого мнения. Недаром он плавал по гапо в течение сорока лет. За это время ему не раз приходилось устраивать паруса из громадных пальмовых листьев. Но теперь у него было нечто гораздо более подходящее.

Еще накануне спутники его видели, как он вырезал в лесу два длинных шеста и принес их на бревно; затем он сделал углубление в монгубе. Товарищи спрашивали его, на что ему кожа убитой коровы, но он никому не сказал ни слова о своем намерении. Люди его племени вообще не