— Да, действительно там что-то светится.

— В чем дело? — спросил Треваньов, проснувшись и услыша вопрос негра.

— Посмотрите-ка, там какой-то огонь!

— Да! Даже, кажется, два огня!

— Правда! Правда! Два!

— Я слышу какой-то шум.

— Мы давно уже его слышим.

— Отчего же вы нас не разбудили? Может быть, мы опять заблудились. Шум доносится как будто со стороны леса. Мунди! Мунди!

— Что случилось? — спросил, просыпаясь, индеец. — Опять какая-нибудь беда?

— Нет! Напротив, мы, кажется, подплываем к противоположному берегу лагуны.

— Так и есть! — вскричал индеец, в свою очередь услышав шум. — Вот и суша! Я вижу огонь между деревьями!

— Да, мы уж давно его заметили.

— Да, да, это огни. Мы приближаемся к твердой земле!

— Слава Богу! — вскричал индеец. — Теперь мы спасены. А может быть… — прошептал что-то Мундруку, и в тоне его слышалось не только сомнение, но и боязнь.

— Что «может быть», Мунди? — спросил Треваньов. — Ведь если это действительно огни, значит, там берег и на нем живут люди. Они, конечно, примут нас.

— Ах, господин мой! А вдруг вместо того, чтоб нам помочь, эти люди захотят нас съесть.

— Как! Ты думаешь, что здесь можно встретить людоедов?

— Конечно, господин мой.

— Да хранит нас Пресвятая Дева! — воскликнул Типперари Том.

Ричард, Ральф и Розита тоже проснулись, услыхав слово «людоеды», они страшно испугались.

— На наше счастье, — сказал Мундруку, озираясь, — ветер стих, иначе нас бы прибило к берегу. Я сейчас поплыву к этим огонькам и узнаю, что нас ожидает. Молодой господин, может быть, последует за мной?

— О, без сомнения, — сказал Ричард.

— Ну а вы, — продолжал индеец, — постарайтесь быть как можно тише во время нашего отсутствия; мы недалеко от этих огней, до них не более мили, а по воде звук доносится очень далеко. Если это действительно враги и если они нас услышат, нам не спастись от них. Поплывем же скорее, молодой господин, нельзя терять ни минуты. Скоро уже рассветет. Если мы заметим, что нам грозит опасность, мы только-только успеем скрыться в темноте. На нее вся надежда. Итак, поплывем!

Сказав это, индеец тихонько спустился в воду и поплыл к огонькам, которые все больше и больше разгорались.

— Не бойтесь, Розита, — сказал Ричард, расставаясь с кузиной. — Я готов биться об заклад, что мы найдем там какую-нибудь плантацию и домик, в котором живут белые; они, конечно, радушно примут нас и помогут добраться до Пары. Итак, до свидания! Мы скоро вернемся с добрыми вестями.

Проплыв всего лишь несколько сажен, пловцы ясно увидели, что лес гораздо ближе, чем это казалось с бревна. Они видели только темную полосу над поверхностью воды; полоса эта тянулась как направо, так и налево довольно далеко; в звуках, которые оттуда доносились, можно было различить треск древесных кузнечиков и стрекоз, кваканье жаб и лягушек, крики водяных птиц и сов.

Пронзительнее всех кричали ревуны, к их крику примешивался меланхолический вой ленивца, или ап. Все эти звуки и многие другие составляли тот огромный хор, который наполняет тропический лес своей ночной музыкой. Другие, еще более отдаленные звуки, которые были почти неуловимы, доказывали, что лес тянется далеко вглубь по всему горизонту. Однако пловцов интересовали только огни; они становились все яснее, по мере того как Мундруку и Ричард приближались к ним. Надо было во что бы то ни стало узнать, кем и где именно они были разведены. Ричард предполагал, что они находятся на берегу лагуны и, конечно, на суше. Спутник его высказывал сомнение по этому поводу. Огни горели очень неровно; они то увеличивались, то уменьшались. Временами они вдруг гасли один за другим, а затем снова вспыхивали. Юноша удивлялся таким перерывам, но спутник его объяснил это довольно просто.

— Огни, — сказал он, — разведены на некотором расстоянии от опушки, в чаще леса; по временам деревья заслоняют их и производят иллюзию.

Пловцы все подвигались вперед, делясь тихонько впечатлениями. Вскоре они подплыли под густые деревья; отсюда огни видны были еще лучше. Сначала Ричард подумал, что они разведены на краю возвышенности. Вглядевшись пристальнее, он заметил, что их красный свет отражался в воде, поверхность которой ярко блестела; они как бы горели над водой. Когда пловцы еще раз приблизились и глаза их свыклись со светом, они заметили, что костры разложены на каких-то помостах, возвышающихся на несколько футов над водой, и что помосты эти поддерживались стволами деревьев. Они заметили еще и другие такие же помосты, но, вероятно, потому, что жившие на них еще не вставали, там не было ни одного огня. Вокруг костров двигались человеческие фигуры, между деревьями были повешены гамаки; некоторые из них были пусты, в других же кто-то спал. Слышны были голоса мужчин, женщин и детей.

Индеец наклонился к Ричарду и шепнул ему:

— Малокка!

Ричард знал, что малоккой называют всякое индейское селение.

— Значит, суша близко? — обрадовался он.

— Нет.

— Но ведь тут деревня. Это ясно доказывает, что мы приближаемся к суше.

— Нисколько, господин мой. Такая деревня, как та, которую мы здесь видим, доказывает совершенно обратное.

— Во всяком случае, хорошо, что мы напали хоть на эту деревню, висящую между небом и землей.

— Ну, это смотря по тому, кто в ней живет. Может быть, мы наткнулись на племя людоедов.

— Неужели ты думаешь, что в гапо можно встретить людоедов?

— Конечно, господин мой. В гапо есть даже такие дикари, которые способны замучить человека, прежде чем его убить, в особенности белых! Они, вероятно, не без злобы вспоминают о том, как их загоняли в затопленные леса. Боже милостивый! Если только это малокка мурасов, то мы должны как можно скорее уходить отсюда. Вам, белым, не будет никакой пощады, а мне еще менее, хотя я и краснокожий, как они. Наше племя в смертельной вражде с мурасами.