на этот поход, пока грузинский эристав Липарит Орбелян не приведет свою армию-подкрепление. Грузины пришли, но спасать Ардзен было уже поздно. Если верить Степаносу Орбеляну, Липарит привел с собой 700 знатных воинов, 16 000 собственных солдат и 1000 солдат царя Грузии Баграта IV, а у византийских полководцев было лишь 15 000 солдат, но это соотношение, должно быть, немного преувеличено. В числе византийских военачальников, которые позвали на помощь Липарита с подкреплениями, Матвей Эдесский называет, кроме Катакалона и Аарона, армянского князя Григория Магистроса из рода Пахлавуни.

Когда турки подошли к Капутру (18 сентября 1049 г.), Катакалон предложил воспользоваться беспорядком в рядах врагов, броситься на них и нанести внезапный удар, пока они не успели восстановить силы. Но это была суббота, а суббота у грузин считалась несчастливым днем. И Липарит отказался участвовать в этой операции. Ибрагим Инал, которому промедление противника придало смелости, повел свое войско в атаку. Правым крылом имперской армии командовал Катакалон, левым – Аарон, центром – Липарит.

Сражение началось ближе к вечеру. На флангах Катакалон и Аарон разбили стоявшие напротив них турецкие конные отряды и очень далеко преследовали их среди ночи. А Липарит, когда был убит его племянник Чордванел, захотел отомстить за него туркам и устроил им настоящую бойню. Степанос Орбелян эпическим слогом повествует, как этот князь перед сражением сошел с коня, опустился на колено и перекрестился. «Укрепив себя этим, он сел на своего турецкого жеребца. Закинув за спину свой золотой щит, он потрясал в левой руке гибким дротиком, в правой держа широкую стальную саблю; с бедра у него свисала грозная булава, похожая на молот кузнеца. Он гордо проскакал сквозь ряды сражавшихся от одного конца до другого. Его золотая кираса и шлем сверкали, как солнце. Громкими криками, похожими на рычание льва, он звал врагов на рукопашный бой: „Я – Липарит Абхазский! Идите ко мне, храбрые воины, померяемся силой!“» Аристакес сообщает, что, когда князь в боевом пылу слишком увлекся этим поиском соперника, турки окружили его и подрезали поджилки его коню. Однако Матвей Эдесский и сам Степанос Орбелян утверждают, что коню Липарита подрезали поджилки грузины, предавшие своего князя или завидовавшие ему из-за его большой власти. Липарит упал на землю и был взят турками в плен. Аристакес обвиняет Аарона, а Матвей Эдесский – всех византийцев, что они после этого отступили, предоставив Липарита его печальной судьбе. Скилица, наоборот, утверждает, что Катакалон и Аарон, вернувшись из своей победоносной погони за врагом на флангах, очень удивились, увидев, что Липарит не вернулся, и решили отступить, лишь узнав, что он в плену.

В сущности, византийцы победили. Ибрагим Инал посчитал благоразумным повернуть назад. Он приказал своей коннице мчаться галопом в сторону Кастрокомиона, то есть Окуми, где, видимо, оставил свои вещи[468], а оттуда они ускоренным ходом вернулись в Иран. Там Ибрагим привел своего пленника Липарита Орбеляна к сулудьбетану Тогрул-бегу, и тот, после переговоров о судьбе князя с императором Константином Мономахом, довольно быстро отпустил Липарита на свободу. А имперские военачальники Катакалон и Аарон после ухода турок вернулись каждый в свое наместничество – один в Ани, другой в Васпуракан.

Снова рассказ о дворе князей Арцруни в Севастии

В это время, когда византийские военачальники еще побеждали турок в сражениях между армиями, но были не в силах помешать тем же туркам безнаказанно грабить Армению, константинопольский двор делал все тяжелее жизнь армянских правителей и прелатов, которых он насильно переселил на земли империи.

Мы уже знаем, что еще в 1021 году последний царь Васпуракана Сенекерим-Ховханнес из славной семьи Арцруни был вынужден обменять свое прекрасное наследственное царство на земли в Каппадокии, вокруг Севастии (Сиваса), где он не был независимым хозяином. Сенекерим-Ховханнес умер вскоре после этой «почетной высылки» в 475 году по армянскому календарю (15 марта 1026 – 14 марта 1027 г.). Он пожелал, чтобы его тело отвезли в монастырь Святого Креста в Вараге и похоронили там в склепе его семьи, рядом с останками прежних государей Васпуракана. В этой трогательной верности семейным воспоминаниям видна вся тоска изгнанного правителя по родине и прошлому. Главой семьи Арцруни стал его старший сын Давит, которому было запрещено возвращаться в Васпуракан, и он продолжал жить вместе со своими братьями Атомом и Абусахлом в Каппадокии, в своих владениях, расположенных вокруг городов Севастии, Лариссы и Абары. К этим владениям надо добавить также земли вокруг Кесарии и Цамандоса, которые Давит сам получил от византийцев в 1022 году. Через 10 лет после смерти своего отца Давит тоже умер (1037), оставив в наследство своему брату Атому земли, которые Матвей Эдесский иронически называет «царством его отцов», то есть свои каппадокийские латифундии. Атом же, по словам Матвея Эдесского, «был добродетельным и справедливым правителем, кротким и добрым, был милостив к опечаленным, поддерживал бедных и защищал духовенство, поскольку построил много церквей и монастырей».

На самом деле положение князей Арцруни было очень непрочным, несмотря на то что выделенные им земли были богатыми. Константинопольский двор платил людям из их окружения, чтобы те шпионили за князьями и доносили на них. По словам Матвея Эдесского, примерно в 1040 или 1041 году один из слуг Атома и его младшего брата Абусахла приехал в Константинополь и сообщил императору Михаилу IV, что князья «замысливают восстание, чтобы и создать императору всяческие препятствия и нанести вред». Император прислушался к словам доносчика и послал в Васпуракан начальника своей варяжской гвардии с 15 000 солдат, поручив им арестовать обоих князей и насильно привезти их в Константинополь.

В Севастии у братьев Арцруни жил старик-военачальник Шапух, в прошлом служивший командиром в армии их отца. Эта угроза привела его в ярость. Он предложил Атому и Абусахлу действительно поднять восстание и прогнать византийцев из Севастии. А чтобы доказать, что старость не лишила его сил, он «положил перед своими господами три железные кирасы, одну на другую, и раздробил их на осколки». Но для изгнанников восстание так далеко от их родины и к тому же в этом месте (эта часть Каппадокии была окружена византийскими гарнизонами) было безнадежным делом. Атом и Абусахл успокоили старого воина, поднесли богатые подарки начальнику варяжской гвардии и отправились на Босфор. Дальше Матвей рассказывает, что они, въезжая в Константинополь, пришли на могилу императора Василия II и, проливая слезы, положили на его надгробие указ, которым этот великий император в обмен на передачу Васпуракана гарантировал им возможность мирно владеть их новыми землями. Обращаясь к покойному, они сказали: «Это ты привел нас в страну римлян