неопределенно – Тертуллианом о законах, с полным основанием может быть применено к этим законам и установлениям, касающимся ведения войны («Апология», гл. 4; «Против язычников», I, 6): «Гражданин не повинуется беспрекословно закону, не зная постановления о возмездии; никакой закон не обязан себе одному сознанием его справедливости, но такое сознание должно быть сообщено тем, со стороны кого ожидается повиновение. Подозрителен тот закон, который не хочет доказать своей справедливости; нечестив тот закон, который господствует бездоказательно». У Папиния Ахиллес обращается к Улиссу, подстрекающему его на бой:

Изложи данаям причины такого похода;

Им питать справедливый гнев угодно заране.

У него же Тесей говорит:

Шествуйте бодро, доверие дайте толикой причине.

Проперций сказал:

Силы воина цель растит, а то сокрушает;

Правды когда лишена, стыд опускает копье.

С этим одинаково следующее место панегириста: «Даже на войне только добрая совесть сама себя оправдывает, так что победа бывает одержана не столько благодаря мужеству, сколько благодаря чистоте. Некоторые ученые мужи истолковывают слово «ярек» в книге Бытие (XIV, 14)[1154] в том смысле, что слуги Авраама были вполне осведомлены до сражения о справедливости его военных предприятий.

7. Принято также открыто объявлять войну, как мы скажем несколько ниже, с приведением причин, чтобы почти весь человеческий род мог принимать участие в решении вопроса о ее справедливости. Ибо ведь благоразумие, как полагает Аристотель, есть добродетель, свойственная повелителю; справедливость же свойственна человеку как таковому.

8. Во всяком случае, по-видимому, необходимо следовать приведенному нами изречению Адриана, если подданный не только сомневается в справедливости войны, но и под влиянием убедительных доводов склоняется явно к тому, что она несправедлива; в особенности же если речь идет о нападении на чужие пределы, а не о защите своих границ (Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, спорн. вопр. 5, 85; Баньес, на II, II, вопр. 40, ст. 1; Молина, II, спор 113).

9. Пожалуй, даже палачу, готовящемуся предать смерти осужденного, важно присутствовать при пытке и следственных действиях, дабы уяснить путем сознания обвиняемого степень его виновности в преступлении и убедиться явно в том, что смерть им заслужена[1155]. Это соблюдается в некоторых местах; не иное предусматривают и еврейские законы, когда при осуждении на побитие камнями требуют, чтобы свидетели сделали свои заявления перед народом (Второзаконие, XVII).

V. В таком случае вопросом совести является оказывать пощаду сомневающимся подданным, но на них может быть наложено бремя чрезвычайной дани

1. Если же путем изложения обстоятельств дела нельзя удовлетворить совесть подданных, то во всяком случае в обязанность хорошего должностного лица войдет скорее возложить на них уплату чрезвычайного налога, чем несение воинской повинности; в особенности если не будет недостатка в прочих, готовых сражаться. Ибо справедливый царь может воспользоваться не только доброй волей своих подданных, но и дурными намерениями, подобно тому как Бог пользуется услугами дьявола и нечестивых и подобно тому как лицо, являясь свободным от вины, в случае нужды берет деньги у недобросовестного ростовщика (Сильвестр, на слово «война», I, 7, в конце).

2. Наконец, если даже причины войны не вызывают сомнений, то тем не менее представляется несправедливым принуждать христиан воевать против их воли; дело в том, что уклонение от войны, и тогда, когда позволительно воевать, есть действие более благочестивое, долгое время практиковавшееся как духовенством, так и кающимися и рекомендуемое всем любыми средствами. Ориген так возражает Цельсу, который ставил христианам в упрек их уклонение от военной службы: «Тем, кто, будучи чужд нашей вере, заставляет нас сражаться за государство и убивать людей, мы ответим так: «Жрецы ваших идолов, почитаемые вами как фламины, по вашим словам, приносят чистые жертвы, так как служат не окровавленными и не оскверненными никаким убийством руками тем, кто считается божествами, а если начнется война, то жрецы не вносятся в воинские списки. Коль скоро это не лишено смысла, то в еще большей мере, когда прочие сражаются, следует считать сражающимися присущим им образом жрецов и служителей Бога, которые сохраняют руки чистыми и которые молитвами воюют перед Богом за прочих сражающихся за правое дело, за того, кто справедливо царствует». В приведенном месте Ориген называет жрецами каждого христианина, по примеру Священного Писания (Откровение, I, 6; Посл. I ап. Петра, II, 5).

VI. При каких условиях вооруженное участие подданных в несправедливой войне справедливо?

1. Я вместе с тем думаю, что в войне не только сомнительной, но даже несомненно и явно несправедливой может иметь место справедливая защита подданных. Так как враг хотя бы ведущий справедливую войну, не имеет подлинного и внутреннего права убивать неповинных подданных, далеких от ответственности в причинении войны, кроме как в целях необходимой обороны, в виде следствия и непреднамеренно (такие деяния безнаказанны), – отсюда явствует, что если враг очевидно пришел с намерением, чтобы отнюдь не щадить жизнь подданных другой стороны, несмотря на возможность это сделать, то подданные могут обороняться по естественному праву, которое у них не отнято правом народов.

2. Тут уже мы не скажем, что война справедлива для обеих сторон, ибо вопрос ставится не о войне, но об известном и определенном действии. А это действие, хотя бы того, кто в прочем имеет право воевать, несправедливо, и потому его можно справедливо отражать.

Книга третья

Глава I

О том, что дозволено на войне, общие правила… по естественному праву; тут же о хитростях и обмане

I. Порядок последующего изложения.

II. Правило первое: на войне дозволено то, что необходимо для достижения поставленной цели; пояснения.

III. Второе: следует соблюдать право, вытекающее не только из самого источника войны, но также из условий, постоянно возникающих в течение войны.

IV. Третье: некоторые последствия деяний не составляют правонарушений, хотя как преднамеренные они являются недозволенными; против них принимаются меры предосторожности.

V. Что дозволено против тех, кто снабжает неприятеля: изъясняется с помощью различений.

VI. Дозволено ли на войне прибегать к обману?

VII. Хитрость в акте отрицательном сама по себе не запрещена.

VIII. Хитрость в акте положительном делится на такую, которая осуществляется путем действий, имеющих неформальное значение, и такую, которая осуществляется путем действий, имеющих формальное значение как бы по соглашению; доказывается, что хитрость первого рода дозволена.

IX. В отношении хитрости второго рода указывается трудность вопроса.

X. Не всякое произвольное словоупотребление, которое обычно должно иметь иной смысл является недозволенным.

XI. Природа недозволенной лжи