умерщвляют преступников, последние же – невинных людей. Филипп Македонский Старший говорил об этого рода людях, «которым единственным источником дохода служит война», что для них война есть мир, а мир – война (Диодор, кн. XVIII).

3. Война не относится к числу искусств, ибо ведь самая вещь настолько ужасна, что оправдать ее может только крайняя необходимость или же подлинное человеколюбие; так что отсюда можно понять, что нами сказано в предшествующей главе. Согласно суждению Августина, «сражаться не есть преступление, но сражаться ради добычи есть грех» («О словах Господа по Матфею», цит. causa XXXIII, quaest. I).

X. Преступно также воевать ради добычи или вознаграждения

То же относится к военной службе ради платы, если она является единственной или главной целью. В иных же случаях отнюдь не возбраняется взимать плату. Апостол Павел говорит: «Кто же станет сражаться за свой счет?» (Посл. I к коринфянам, X, 7).

Глава XXVI

О справедливых причинах ведения войны… теми, кто находится под чужой властью

I. Кто называется состоящим под чужой властью?

II. Как следует поступать находящимся под чужой властью, если они допускаются к совещанию или имеют право свободного выбора.

III. Если им будет повелено воевать и они признают причину войны несправедливой, то сражаться им не следует.

IV. Что если у них возникает сомнение?

V. В таком случае вопросом совести является оказывать пощаду сомневающимся подданным, но на них может быть наложено бремя чрезвычайной дани.

VI. При каких условиях вооруженное участие подданных в несправедливой войне справедливо?

I. Кто называется состоящим под чужой властью?

Мы толковали о юридически самостоятельных гражданах [sui luris]; другие же находятся в состоянии подчинения, каковы сыновья в семействе, рабы, подданные, даже отдельные граждане в отношении своего государства в целом.

II. Как следует поступать находящимся под чужой властью, если они допускаются к совещанию или имеют право свободного выбора

Если они допускаются к совещанию или если им предоставлена возможность выбора – сражаться или же оставаться в мире, то они должны следовать тем же правилам, как и те, кто предпринимает войны по своему произволу ради себя или других (Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, 80).

III. Если им будет повелено воевать и они признают причину войны несправедливой, то сражаться им не следует

1. Если им повелевают сражаться, как это часто бывает, а для них несомненна несправедливость причины войны, то во всяком случае им нужно воздержаться от участия в войне – (Витториа, «О праве войны», 22). Богу следует повиноваться более, чем людям, как говорили не только апостолы (Деяния св. ап., V, 9), но и Сократ[1138]; и у еврейских учителей существует мнение[1139], согласно которому, безусловно, не должно оказывать повиновение царю, повелевавшему что-либо вопреки Закону Божию; сохранилось следующее изречение уже обреченного на смерть Поликарпа: «Мы научились оказывать подобающие почести государям и властям, установленным от Бога, поскольку это не препятствует нашему спасению». И апостол Павел (Посл. к ефесянам, VI, 1) говорит: «Сыновья, повинуйтесь родителям в Господе[1140]; ибо то праведно». К этому месту Иероним замечает: «Грех детям – не повиноваться родителям; а так как родители могут повелевать что-нибудь превратное, то [апостол] добавил: «в Господе». А о рабах прибавляется[1141]: «Когда господин плоти повелевает что-либо отличное от Господа духа, не надлежит повиноваться». Иероним же в другом месте пишет: «Должны повиноваться господам и родителям только в том, что не противоречит велению Бога». Ибо апостол Павел (Посл. к ефесянам, VI, 8) сказал, что каждый получит свое возмездие, как свободный, так и раб.

А Тертуллиан заявляет: «Мы имеем достаточное предписание; нам следует пребывать во всяческом послушании, согласно предписанию апостола, по отношению к должностным лицам, государю и властям[1142], но в пределах соблюдения учения». В Мартирологе Силуан Мученик говорит: «Мы презираем законы римские ради соблюдения божественных велений», у Еврипида в «Финикиянках» Креонт вопрошает:

Повиноваться совесть разве не велит?

Антигона отвечает:

Не надлежащее не надо исполнять.

Музоний говорит так: «Если кто не повинуется гнусным или несправедливым велениям должностного лица[1143] или господина, то тот – не ослушник, не нарушитель, не грешник» (Стобей, разд. liberos. parent, honorand.).

2. Геллий (кн. II, гл. 7) не считает правильным мнение, будто нужно повиноваться всему, что прикажет отец: «Что же делать, – спрашивает он, – если отец повелит совершить измену родине, убийство матери, если повелит что-либо позорное, гнусное или бесчестное? Следует, стало быть, руководствоваться промежуточным мнением как наилучшим и безопаснейшим, а именно, в одном должно повиноваться, в другом же не должно». Сенека-отец[1144] пишет: «Не всем властям положено повиноваться». Квинтилиан («Речи», CCLXXI)[1145] высказывается так: «Не все обязательно исполнять детям, что только ни повелевают отцы. Многое таково, что не может быть выполнено. Если отец прикажет сыну выразить мнение, против которого последний возражает, если прикажет свидетельствовать о деле, которого тот не знает, если прикажет выступить с суждением в сенате, если повелит зажечь Капитолий, занять крепость, то сыну можно ответить, что этого нельзя делать», Сенека («О благодеяниях», кн. III, 20) утверждает: «Никто не может повелеть все, что угодно, и рабов нельзя заставить повиноваться во всем. Они не станут исполнять повеления, направленные против государства, не протянут руки для какого-либо преступления». Сопатр говорит: «Отцу нужно повиноваться. Если он повелевает в пределах права, то это правильно. Если повелевает вопреки чести, то не следует».

Некогда смеялись над Стратоклом[1146], который в Афинах потребовал издания закона, чтобы все, чего бы ни пожелал царь Димитрий, было признано благочестивым по отношению к йогам и справедливым среди людей. Плиний сообщает, что где-то некто пришел к выводу, что служба преступнику есть преступление[1147] («Письма», III, «К Минуцию»).

3. Внутригосударственные законы, которые легко оказывают снисхождение извинительным проступкам, терпимы к тем, кто обязан повиноваться, но не во всем. Ибо эти законы делают изъятия лишь для таких деяний, в которых обнаруживается жестокость злодеяния или преступления, которые, как говорит Цицерон, «сами по себе ужасны и отвратительны» или которых следует избегать самих по себе, не в силу спорных соображений юристов, а в силу естественного истолкования, как полагает Асконий (L. Adeo D. de R. I.; Цицерон, «Против Верреса», III).

4. Иосиф Флавий упоминает рассказ Гекатея о том, как иудеев, сражавшихся с Александром Македонским, нельзя было ни ударами, ни какими-либо иными мерами насилия принудить вместе с прочими воинами свозить землю для восстановления храма Бэла в Вавилоне. Но более близким к нашему предмету примером может