— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

— Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти? — сказал кот.

— Да мне почти все равно, — начала Алиса.

— Тогда все равно куда идти, — сказал Кот[935].

Если мы не представляем себе конечную цель, а всего лишь отрицаем то состояние, в котором находимся, то мы на него себя и программируем. Если в обществе нет идеологии как некой целевой общественной модели, то попытки расстаться с прежним общественным или политическим строем приведут лишь к возвращению обратно. Лозунг «Все что угодно, только не это» отрицает прошлое, но не порождает будущее. Наша страна вот уже третье десятилетие никак не может определиться с тем, какое общество мы строим. Мы говорим: только не КПСС — и строим новые партии в полной аналогии с конструкцией КПСС.

Примеры бессмысленности и вредности негативного сценария решения проблем можно встретить и в американской истории. Представим обычную сцена из вестерна: ковбой заходит в салун, заказывает стаканчик виски. Что происходит потом, можно не напоминать: стрельба, разбитая мебель, горы трупов — и все это под веселенькое бренчание тапера на разбитом пианино. Между тем самим американцам в начале прошлого века эти сценки перестали казаться забавными. Они решили бороться за искоренение алкоголя. За запрет выступили представители обеих главных американских партий: и демократы, и республиканцы. Все были настроены очень решительно. «Не производить! Не транспортировать! Не продавать!» Казалось, у алкоголя нет ни единого шанса.

Однако запрет продержался только с 1920 по 1933 год, а потом был отменен. Почему? Все очень просто: эффективность его оказалась чрезвычайно низка. Да, учтенное потребление алкоголя снизилось в два раза. Зато неучтенное… Нетрудно догадаться, какой сладостью наполнился запретный плод. Алкоголь стали продавать из-под полы втридорога. На почве «сухого закона» поднялась и окрепла американская мафия, основной статьей дохода которой стала незаконная продажа алкоголя — бутлегерство. Алкоголь обрел ореол труднодоступного удовольствия. Если раньше пьянство ассоциировалось с времяпровождением низших классов, то теперь в первую очередь спивалась элита, ведь алкоголь стал дорогим удовольствием. Последствия того необдуманного запрета американцы пожинают по сей день. Бутлегерство ушло в прошлое. Но мафия-то осталась. Это убедительный пример того, как негативная программа дала прямо противоположный эффект[936].

Люди не имеют того, что хотят, по единственной причине: они больше думают о том, чего не хотят, чем о том, что хотят. В обществе веками свирепствует эпидемия болезни более страшной, чем чума. Это эпидемия «не хочу». Люди думают, говорят, делают и направляют все свое внимание на то, чего они «не хотят». «Для закона притяжения не важно, считаете вы что-либо плохим или хорошим, хотите вы чего-либо или нет, — раскрывает суть происходящего Боб Дойл, создатель и руководитель программы „Богатство без пределов“. — Закон лишь отвечает на ваши мысли. Следовательно, когда вы в ужасе взираете на кучу долгов, вы посылаете сигнал во Вселенную: „Из-за этих долгов я ужасно себя чувствую“. Так вы подтверждаете для себя ужас. Вы чувствуете его на всех уровнях вашего бытия. И вы получите еще больше того же самого»[937].

Закон притяжения — это закон природы. Он беспристрастен и не различает добра и зла, он просто принимает наши мысли и возвращает их нам в виде переживаний и жизненных событий. Закон притяжения дает именно то, о чем мы думаем. В тот момент, когда мы сосредоточиваем свои мысли на том, чего хотим, и удерживаем фокус, мы призываем желаемое с помощью величайшей силы во Вселенной. Закон притяжения не берет в расчет «нет», «не» и любые другие отрицательные слова. Вот какой сигнал получает закон притяжения, когда мы произносим слова с отрицательной частицей:

Я не хочу пролить что-нибудь на этот костюм.

«Я хочу пролить что-нибудь на этот костюм, и как можно больше».

— Я не хочу плохую стрижку.

«Я хочу плохую стрижку».

— Я не хочу задерживаться.

«Я хочу задержаться».

— Я не хочу, чтобы этот человек грубил мне.

«Я хочу, чтобы этот человек и другие люди грубили мне»[938].

Очень точной иллюстрацией такого прочтения может послужить адыгейская народная сказка об одном слишком послушном мальчике…

«Жила-была в одном горном ауле вдова по имени Дахэжан. Единственной радостью женщины был ее любимый сынок Аледжук. Мальчик он был приветливый, добрый и очень послушный. Все, что мама ему говорила, он сразу же выполнял. „Принеси водички, сынок“, — просила она, и мальчик сразу же приносил. „Выйди погулять“, — и он шел гулять. „Обними мамочку!“ — и ребенок нежно обнимал ее своими ручонками. Она так его любила, что ничего ему не запрещала, ведь он был такой славный.

Однажды Дахэжан услышала от соседки, что в горах, недалеко от их аула, видели страшного медведя. Она сильно испугалась. И совсем забыла о том, что раньше никогда ничего не запрещала сыну, а со страху начала ему приказывать строгим голосом. Гулял Аледжук как-то около дома, а потом побежал по дорожке, сам не зная куда. Дахэжан бросилась за ним и как закричит: „Не ходи далеко!“ Ну, он услышал слово „далеко“ и как пустился со всех ног в сторону леса! Хорошо, что Дахэжан его догнала. А потом, когда они гуляли около озера и мальчик подошел близко к его краю, Дахэжан с испугу громко сказала ему: „Не лезь в воду!“ Ну, и понятное дело, Аледжук тут же залез в воду, правда, не очень глубоко. Однажды беда подступила совсем близко… Аледжук стоял около печи и внимательно изучал, что же там внутри так ярко светит. Дахэжан как бросится к нему: „Не подходи к огню!“ А сын услышал: „К огню“ — и протянул к нему руки. Сильно обжегся мальчик, плакал громко. Раны, конечно, залечили. А Дахэжан никак не могла понять, что же случилось с ее послушным мальчиком? А вы догадались?»[939]

В раннем детстве прямые словесные запреты взрослых оказывают максимально убедительное воздействие и ребенку не требуется развернутых обоснований. У животных так же, как и у ребенка, можно выработать условные рефлексы на слова (например, собака выполняет приказы хозяина). Но эти рефлексы являются реакциями на звуковой раздражитель, на сочетание звуков, а не на смысл слова, которое животное не понимает[940]. Для человека слово выполняет роль не просто условного раздражителя, как у животных, человек мыслит словами.