в результате были арестованы и обвинены в массовом убийстве двое несчастных миланцев. Им вменялось в вину изготовление ядовитой мази, которой они мазали двери миланских домов. Под пытками обвиняемые во всем сознались и были признаны виновными. Согласно приговору им отрубили руки, затем колесовали и сожгли на костре. На месте казни установили колонну – позорный столб, который и дал заглавие историческому очерку Мандзони, – чтобы впредь никому было неповадно совершать подобные злодеяния. На столб повесили табличку с надписью на латыни. Она рассказывала, что за преступление здесь было совершено и какое последовало наказание. К тому же по указу городских властей впредь на этом месте запрещалось строить что бы то ни было.

Набожность и культ чумы

Менее кровожадной реакцией на чуму и невыносимую напряженность, которую она создавала, была попытка умилостивить разгневанное божество покаянием и раболепством. В Священном Писании имелись обнадеживающие сведения на этот счет. Книга пророка Ионы предрекала гибель ассирийского города Ниневия, славного бесстыдством и нечестивостью. Но когда ниневийцы раскаялись и исправились, Бог смилостивился и не стал разрушать город. По всему выходило, что если уж даже Ниневии удалось избежать уничтожения, то у куда менее закоренелых грешников точно есть надежда спастись.

Одним из способов показать раскаяние был крестный ход к храму, сопровождающийся молебнами и покаянными признаниями. Самые ранние и зрелищные процессии устраивали флагелланты (самобичеватели). Они стали ходить по всей Европе, когда началась вторая пандемия, но к концу XV в. традиция канула в Лету, порицаемая как светскими, так и церковными властями. В октябре 1349 г. папа Климент VI осудил движение флагеллантов официально, и его примеру последовали Парижский университет, король Франции и инквизиция.

Как массовое движение, а не индивидуальная практика флагеллантство – этот пароксизм аскетизма – возникло в Италии в XIII в. Затем, во времена Черной смерти, наступил его расцвет: движение достигло Центральной Европы, Франции, Пиренейского полуострова и Британских островов. Чтобы умилостивить Бога и спасти христианский мир, флагелланты давали обет: во время паломничества не мыться, не менять одежду и не общаться с противоположным полом. Дав зарок, они выстраивались в колонну по двое и отправлялись в путь либо на 40 дней (в память о Страстях Христовых), либо на 33 дня (по одному дню за каждый год жизни Иисуса). Всю дорогу они до крови хлестали себя по спинам кожаными плетьми с узлами и железными шипами, распевая при этом покаянные псалмы. Некоторые участники процессии несли тяжелые деревянные кресты, уподобляясь Христу, другие бичевали не только себя, но и собратьев, многие в приступах самоуничижения время от времени падали на колени. Зачастую горожане приветствовали появление флагеллантов, поскольку верили, что это может остановить эпидемию чумы.

Иногда в поисках искупления флагелланты обращали насилие не на себя, а на евреев, которых встречали по пути или разыскивали целенаправленно. В сознании многих людей царила убежденность, что евреи повинны не только в смерти Христа, но и в заговоре с целью уничтожения христианского мира посредством чумы.

Вспышки благочестивости находили и более мирные проявления. Выражались они в почитании святых, которые, как считалось, охотнее остальных готовы похлопотать за страждущее человечество, например святой Себастьян, святой Рох и Дева Мария. Наиболее заметным в чумные века стало почитание святого Себастьяна. Он жил в III в., служил в преторианской гвардии и стал христианским мучеником, потому что был гоним и казнен за свою веру в эпоху правления Диоклетиана. Святого Себастьяна почитали со времен раннего христианства, но преимущественно в Риме, в городе, где святой был казнен.

С приходом чумы Себастьяна стали чтить по всей Европе. Решающее значение сыграл символизм его мученичества. Легенда гласила, что за преданность христианской вере Себастьян был привязан к столбу и расстрелян лучниками, а стрелы были общеизвестным символом чумы. Образ святого, пронзенного стрелами, стремительно распространялся, и, видя его, верующие интуитивно понимали: Себастьян, подобно Христу, так любил человечество, что во искупление его грехов принес себя в жертву. Он, словно живой щит, принимал на себя Божьи стрелы, а с ними и чуму. Такое человеколюбие придавало верующим мужество, и они часто взывали к святому в молитвах, например:

О святой Себастьян, защити и охрани меня, утром и вечером, во всякую минуту всякого часа, покуда духом я здрав. Святой мученик, умали силу недуга подлого, что зовется эпидемия и что грозит мне. Сохрани и убереги меня и близких моих от чумы. На Господа уповаем, святую Деву Марию и на тебя, о святой мученик. Призови… помощь Божью, избавь нас от чумной напасти, если есть на то воля твоя{24}.

В результате столь ревностного поклонения образ привязанного к столбу Себастьяна с вонзившимися в его плоть стрелами стал главенствующей темой в живописи и скульптуре эпохи Возрождения и барокко. Подобные изображения распространились по всему европейскому континенту, поскольку едва ли не каждый видный художник считал своим долгом живописать мучения Себастьяна (рис. 5.3). Истово верующие носили амулеты и медальоны с его изображением. Их символический смысл был очевиден. Во времена эпидемии, когда социальные связи рушились, пример отважного мученика, встретившего смерть не дрогнув, служил утешением. К тому же Себастьяна часто изображали чрезвычайно привлекательным, атлетически сложенным обнаженным молодым человеком, ведь для умилостивления Бога требовалась идеальная, безукоризненная жертва, и красота святого делала его заступничество еще действеннее.

Второй легендарный святой, ставший объектом новоявленного культа в связи с Черной смертью, – святой Рох, известный также как святой паломник. Сведений о биографии Роха крайне мало. По преданию, он был человеком благородного происхождения родом из французского города Монпелье, с ранних лет был истовым христианским подвижником. Повзрослев, раздал все свое имущество и отправился в Рим нищим паломником. Вскоре после его прибытия в Италию разразилась эпидемия Черной смерти, и Рох посвятил себя уходу за больными. В Пьяченце он сам заразился чумой, но выжил, выздоровел и продолжил помогать больным и умирающим.

Его заступничество было особенно желанным по трем причинам: Рох был движим любовью к ближним, выжил, переболев чумой, и славился благочестивостью. К тому же охотно творил чудеса, когда его призывали на помощь, что было засвидетельствовано самой церковью. В 1414 г. вспышка чумы поставила под угрозу Вселенский собор в Констанце, но прелаты помолились святому Роху – и болезнь отступила. Бесчисленные жития святых, писанные как на латыни, так и на народном наречии, лишь укрепляли репутацию Роха, а легенды о нем обрастали подробностями.

Рис. 5.3. Святой Себастьян почитался как защитник от чумы

Геррит ван Хонтхорст. Святой Себастьян (ок. 1623). Лондонская национальная галерея

Образ Роха, как и образ святого Себастьяна, в чумные столетия встречался повсюду все чаще: картины, статуи, медальоны, различные предметы, которые приносили в дар церкви, обереги. В честь Роха возводились храмы, его именем нарекались религиозные братства, занимавшиеся благотворительностью. Одно такое братство в Венеции практически сотворило чудо, раздобыв мощи святого, которые поместили в церкви его имени. Обеспечив приют мощам Роха и увековечив его биографию в цикле живописных полотен, заказанных Тинторетто, церковь Сан-Рокко (так имя святого звучит на итальянском) стала главным местом паломничества и рупором пропаганды нового культа, весть о котором распространяли те, кто побывал в Венеции.

Узнать Роха было несложно. Его всегда изображали с атрибутами, присущими только ему: в руке – посох, на голове – шляпа пилигрима, рядом – собака, а свободной рукой Рох указывал на бубон на внутренней стороне бедра. Своим примером он доказывал, что от чумы можно излечиться и что праведники позаботятся о страждущих. Верилось, что Рох попросит за людей перед Богом, положит конец эпидемии, спасет народ.

Третий важный культ чумных времен сложился вокруг образа Девы Марии. Но почитание Богородицы было не ново, в отличие от культов Себастьяна и Роха. В глазах христиан ее миссия уже давно состояла в том, чтобы в Судный день походатайствовать за человечество перед Богом, умерить его гнев милосердием. Но из-за чумы участие Богородицы потребовалось грешному и страждущему роду людскому гораздо раньше. Ее, Себастьяна и Роха часто изображают рядом, вместе молящимися за человечество перед Господом.

Особую важность почитание Девы Марии приобрело в Венеции, где во время знаменитой эпидемии в 1629–1630 гг. погибло почти 46 000 венецианцев, при населении 140 000. Чума пришла весной 1629 г., но к осени и не думала затухать, несмотря на молитвы и крестные ходы с иконами святого Роха и покровителя Венеции святого Марка. Не дало результатов