Чтобы создать уже свое такое же, в худшем варианте, из худших и других людей.

А как мне использовать ситуацию? Надо подумать. У него враги в Мереславле, которые его подставили. Это и будем использовать.

Алена все глаза проглядела. Встречала каждый день за версту. И тут мы такие красавцы с лошадьми и грузом. Девушка моя сразу лошадку себе выбрала, оседлала и галопом до кустов. Вернулась, ноги в новых сапожках стремя упирают, пряменькая, сверху смотрит, как амазонка.

«Да хороша, хороша», — любуюсь ей.

— А ты, поди, там барыням глазки строил да ручки лобызал?

— Глазки не строил, это мне строили. А что ручки целовал, так тут правила такие.

Она, как куница, скользнула с лошади и обняла меня.

— Знаешь, как одной в лесу без тебя плохо. Хоть с лешим разговаривай. Рассказывай все, как есть.

Я рассказываю, а Домна дополняет, чтоб не стеснялся чего. И с ее дополнениями я такой герой получился, что хоть сказку складывай.

Потом дошел до места, когда меня на встречу с отцом возили. Тетке тоже обещал потом рассказать. А вот тут они обе задумались.

— Нечисто дело, — резюмировала знахарка.

— Знамо, нечисто. Люди по пять тысяч кладут, чтоб из неволи откупиться. А тут тебе и десять тысяч и дворянство с поместьем. Такое даже купцам не дают, уж на что денег полон карман, — сидит на скамейке Алена, ноги поджав под себя, колени руками охватив, — так я теперь буду дворянкой? Госпожа Зарайская? Под таким именем в острог и определят. Да и ладно.

— Мне самому не понятно, но я разберусь. Имение там маленькое, крестьян тридцать душ. Одна деревенька, да еще хуторок издвух домов. Стрельниково и Окатово. И долгов на тридцать тысяч.

— Много, но это ничего, — утешила Домна, — если с умом, так быстро вернешь.

— У тебя мысли есть?

— Завтра с елизаровскими повстречаемся, там и посмотрим.

Утром мы двинулись к болоту на встречу с родственниками разбойниками. Алена с нами. Причем на своей лошади и в обновках. Чтоб удобней ездить, надела порты а подол сарафана узлом завязала. И платок повязала, как бондану. Прямо прекрасная разбойница.

Она уехала вперед проводить разведку. А мы идем пешком. К обеду добрались. Нас ждет целая делегация. Есть деды седобородые, но главный — крепкий высокий мужик лет сорока. Рожа с тремя шрамами от брови до шеи. Борода русая, короткая. Самый разбойничий вид. А глаза уставшие и безнадежно смотрящие.

— Ну здравствуй, барин, — протянул он руку, — вот как получилось то. Ловили тебя, а поймали нас.

— Ты меня не виновать. Тебе Алена кем приходится?

— Племянница. Троюродная.

— А самого как звать.

— Егором крестили.

— Так чтож ты, Егор, ее выручить не сподобился?

— Не успели бы. Вы рядом, а мы где? Но потом бы отомстили.

— Глотку бы перегрыз, — вскинулся парень моего возраста, плечистый, с соломенными волосами.

— Это что за заступник?

— Петьша. Брат ее троюродный, сынок мой. Дружили они с детства.

— Молодец Петьша. А отомстить еще повод будет. Выкуп они мне не отдали, а полицию и казаков позвали. Должны теперь еще больше. Но это после.

Алена подошла, взяла за рукав Петю и увела в сторону. А я продолжил:

— Я понимаю, что вы хотите. Но на каких условиях вы там будете. И я?

— Так если ты на Алене женишься, то сродник нам будешь. Васютка говорил, что опасаешься, как бы не подвинули, безобразничать не начали. Это зря. У нас понимание родства свое. Без поруки нам никак.

— Я ему скажу, — вступила Домна, — он не отсюда, хоть и по-русски говорит. А многих понятий и не слыхивал. Слушай, Андрей, это кто ближе к закону да силе может на него надеяться и своих позабыть. А нам так никак нельзя. Какой бы сродник, кровинка не был, его вперед тянешь. Если отступник да предатель, то такого гонят прочь на веки вечные.

Это получается вроде кавказских кланов? А что — разбоем живут, друг за дружку держаться крепко. Никакие силы не изменят этого. У меня тут рудимент русского рода, хоть и живущего… Как? Независимо от государства? Типа чеченского тейпа. Будут силовым блоком.

— Ты у них глава или старейшина. А я кто буду?

— Барином и будешь. Только сродником. Без всяких крепостей. А мы тебе пособим, как своему. Если что надо.

— Буду. Но только с условием, чтоб без моего ведома никаких действий. А в Костромской губернии и вовсе тишина. До особых указаний.

— Нечто с нами на дело пойдешь? — усмехнулся Егор.

— Либо принимаешь, либо нет. Если вы сами по себе, то приют я вам дам на время, но потом не взыщи.

— Раз уж Алена к тебе пошла, значит связаны и мы с тобой. Согласны под твое начало.

— И много вас?

Не поворачиваясь, Егор свистнул. Из березняка выехали и показались люди. Я осмотрел новую родню. Десять боеспособных мужчин, включая самого Егора и Петьшу. Три деда с посохами и палками, но глядят сурово. Видно, что жизнь не сломила. Две бабушки, восемь женщин разного возраста. Две чуть старше Алены. И Двадцать один ребенок от грудничков, которых я насчитал четверо, до подростков. Причем, подростки вместе держались. Девчонки жались к ребятам, а те их ободряли: «Не пужайся. Если что, убегем». Петя у них вроде старшего. Все светловолосые, даже беловолосые, как беленый лен.

Теперь понятно, чего Егор грустный. С таким багажом много не навоюешь.

— Дорогие родственники, — громко сказал я, — добро пожаловать к нам на хутор. Это временно. И хорошо, что летом ваше бегство случилось. Моя невеста с тещей займутся размещением.

А с мужчинами я устроил совещание. Первым делом выяснил, какое оружие имеется. Кроме топоров, кистеней, ножей и трех шашек, нашлись четыре фузеи и два пистолета. Пороху и пуль мало. Извели на охоту, а купить не смогли.

Потом я оставил только Егора, Петьшу и самого сурового деда Филата.

— Есть люди надежные в Мереславле?

— Как не быть. Всем жить надо.

— Можешь собрать сведения, как деньги перевозятся? И куда?

— Что их собирать? Известно. Почтовыми каретами. Только к ним конвой прилагается из казаков или улан. Человек по десять, самое малое. А и тридцать бывает, если много везут.

— Пусть прилагается. Вы подумайте. Вечером обсудим.

— Ишь, дела, — поднял бровь суровый дед.

— Дела будут, дедушка Филат. И сразу подумайте, где взять форму солдатскую и офицерскую. Тех полков, которые конвои отряжают. И другую, тех, которые в Москве стоят.

— Это можно, — ответил Егор, а в глазах уже чертики прыгают.

— Петя, отбери ребят побойчей, да и девчонок тоже. Учить их будем.

Петьша очень