Не из-за себя. Из-за самой Карлотты. Ведь она ненавидела, когда ее фотографировали.

Он не помнил, когда в последний раз чьи-то интересы ему были важнее, чем его собственные.

Карлотта тихо закрыла дверь комнаты Луки. Ее обуревала гамма противоречивых чувств. Ответственность, злость, вина. Как все сложно!

Ей удалось быстро удалиться из многолюдного особняка и ни на кого не натолкнуться, кроме прислуги. Ей снова приходится вести борьбу с самой собой! Где же ее самообладание?

Родригес буквально ослепил Карлотту. Желание заполнило ее всю. Это было за гранью самоконтроля.

Она легла в комнате сына, свернувшись клубком рядом с ним, как будто он служил неким щитом от всего того, что Родригес разбудил в ней, напомнил ей – она не только мать, но и женщина.

Карлотта закрыла глаза и отдалась своей печали, позволив слезам выйти наружу и молча рыдать.

– Ты в порядке?

Она повернулась на шепот Родригеса, быстро смахнув слезы с лица. Только бы он не заметил, как трясутся ее руки.

– Да, в порядке.

– А Лука?

– Спит. Я просто…

– Я не причинил тебе боль? Я думал, ты хотела…

– Да, хотела.

– Тебя кто-то обидел? Отец Луки?

Она жалобно рассмеялась:

– Конечно, он обидел. Но это не то, о чем ты думаешь.

Родригес посмотрел через плечо в сторону коридора, где не было никого, но они оба знали: прислуга может появиться в любой момент, несмотря на глубокую ночь.

– Пойдем, – сказал он, дотрагиваясь до нее рукой. – Пойдем, поговори со мной.

Карлотта последовала за ним, пытаясь собраться с мыслями.

«Поговори со мной», – вертелись в ее голове слова Родригеса.

Неужели он действительно хотел выслушать ее? Но Карлотта вряд ли сможет рассказать, ведь этот грязный секрет жил все это время с ней, поглощая ее счастье, обычную радость жизни, напоминая об ошибке.

Родригес широко раскрыл громадные двери своей спальни.

Передняя секция его апартаментов была оформлена под гостиную. Карлотта села на один из самых дальних стульев – если у них должна была состояться беседа, то лучше держаться от Родригеса на расстоянии.

Но он и не собирался садиться. В расслабленной позе и скрестив перед собой руки, Родригес стоял, прислонившись к камину. Он был без галстука, несколько пуговиц его рубашки оставались все еще расстегнутыми.

– Прости, – сказала Карлотта.

– За что?

– За все… Ты должен был жениться на Софии.

– Я пришелся Софии не по вкусу.

– Но София… Да какое это теперь имеет значение!

– Карлотта, ты не хочешь быть под прицелом прессы из-за Луки. Я знаю, ты беспокоишься – когда он достаточно подрастет, ознакомится со статьями, какие писали о тебе. Честно говоря, я никогда не думал о том, о чем мои дети подумают, если увидят те истории, написанные обо мне. Сейчас я это понимаю. Но сегодня вечером ничего не произошло…

– Сегодняшний вечер, – произнесла она, осторожно подбирая слова, – доказал: увы, я не изменилась. А мне казалось, я научилась контролировать себя.

– Ты уже об этом говорила, но я все же не понимаю, какой может быть вред от сексуального удовольствия.

– Ты и не поймешь! Но я знаю обратную сторону этого. Знаю, что происходит, когда позволяешь чему-то брать над тобой контроль. – Она глубоко вдохнула. – Все казалось таким прекрасным, когда я встретила его. До него мне никто не нравился. Он так красиво говорил… Для такой девушки, как я, хранившей свою девственность, соблазнение было победоносным для него. Габриель был тогда послом, с которым моя семья тесно работала. Каждый раз, когда он появлялся в нашем дворце, старалась быть рядом.

– Карлотта, если ты думаешь, будто ты первая девушка, которую соблазняет мужчина, то ошибаешься. Существует большое количество мужчин, которые что только не обещают, лишь бы затащить женщину в постель. Но это его грех, а не твой!

Она рассмеялась:

– Если бы это была вся история, может быть, я бы и поверила. Однажды вечером я ему предложила открыто объявить о наших отношениях! Я была готова выйти за него замуж или просто жить с ним. Хотела оставаться у него на всю ночь. Именно тогда я узнала о Кристине, его жене, с которой он прожил долгие пятнадцать лет в браке и от которой у него было четверо детей. И когда он уезжал якобы в командировку, он спал со мной… – Ее голос резко прервался.

– Карлотта… – прошептал Родригес, подходя к ней ближе.

– Не надо! Ты должен дослушать. Мое сердце было совершенно разбито. И вот тогда я… Это то, за что я не могу себя простить, Родригес. Не могу! – На какое-то мгновение Карлотта замолчала, погруженная в чувство вины и стыда. Она была слишком подавлена воспоминаниями, чтобы говорить, и все же не могла молчать. Она должна была ему все рассказать, должна была высказаться. Тяжело сглотнув, Карлотта продолжила: – Он… он снова захотел меня. Хотел быть со мной. Сказал, как страстно любит меня. И я ему поверила… И в ту ночь я позволила себе забыть о Кристине. Позволила Габриелю быть со мной еще немного, потому что не готова была оставить его. Потому что была глупая и поверила ему. Он убедил меня, будто найдет выход. И я так и не смогла отмыть себя за ту ночь, Родригес, даже за шесть лет. – Слезы покатились по ее щекам. – И сегодняшняя ночь подтвердила – я нисколько не изменилась!

Об этой части истории до сих пор никто не знал. Карлотта никогда не говорила об этом вслух. Тайно вступить в сексуальную связь с чужим мужем и снова отдать ему свое тело, зная – его жена в это время дома одна, а он с ней, с Карлоттой…

Карлотта ненавидела себя за это. За то, что не смогла разлюбить в тот момент, за то, что отдалась тогда, когда имела возможность развернуться и уйти.

– Единственным утешением было одно – я уже была беременна. И если бы я забеременела в тот раз, зная, что Габриель женат… Тогда было бы гораздо труднее пережить все.

Родригес ничего не говорил, он только неподвижно стоял и смотрел на нее бездонными глазами. И на мгновение Карлотта подумала – он сейчас уйдет. Но Родригес не ушел. Он подошел к ней и сел рядом, взяв ее руку в свою.

– Тот мужчина – подонок. Он воспользовался тобой и твоим чувством. Он обманул как тебя, так и свою жену и всех своих детей. Он должен стыдиться себя, но готов поклясться, это не так!

Карлотта выдавила из себя смешок:

– Уверена. Я уверена, его совершенно не беспокоит никто из нас.

Родригес пальцем провел по ее руке.

– Что случилось после того последнего раза, когда вы были вместе?

– Я собрала свою одежду и пошла в ванную. Там меня стошнило.