Она получила деньги и, выйдя, перекрестясь, поспешила уйти.

Но напоследок Дом решил напугать эту, как он про себя её называл, дурынду рода человеческого. Двери прямо перед нею захлопнулись, и та в кромешной тьме долго в страхе копошилась, пытаясь открыть их. Выпустил Дом её после того, когда та истерически завизжала, зовя на помощь своего квартиранта. Двери не открывались, несмотря на то, что замка там не было, его эта «дурында» также выкрутила. Был крючок, но только с внутренней стороны. Двери тут же открылись, когда появился Сергей. Но хозяйки уже и след простыл. Та выскочила как ошпаренная с причитаниями. Он постоял, пожал плечами, затем спустился вниз закрыть двери, но задержался на пороге. На улице было тихо-тихо и тепло, блестели пожелтевшие листья деревьев, остатками дождя капая в лужи. Небо было усеяно звёздочками. Сергей закурил и присел на скамейку. Она на удивление почему-то оказалась сухой. Он даже не задумался над тем, что после дождя скамейка сухая.

А Дом радовался: «Пусть, пусть посидит, отдохнёт, я ему специально скамеечку сухую приготовил, и погодка ему в благодать…»

Сергей сидел, курил, наслаждаясь свежим воздухом, этой тишиной, этой красотой и, наконец, своей свободой. Он не думал ни о чём. Просто сидел и просто курил…

Закрыв двери, он поднялся к себе, теперь в свою квартиру. Квартира была двухкомнатная, комнаты большие, кухня просторная. Вся мебель накрыта пожелтевшим целлофаном, защищающим её от пыли. Сняв осторожно со шкафа целлофан, он увидел обещанные простыни и полотенца.

«Хорошо, – отметил он, – будет на чем первое время поспать, пока не куплю себе всё новое».

Прошел на кухню, вспомнил: хозяйка говорила, что газа нет – отключили. Сергей увидел коробок спичек, лежащий на печке, как будто специально приготовленный, взял его, зажег спичку и открыл вентиль – газ вспыхнул.

«Странная хозяйка… Зачем обманывать: то света нет, то газа нет? Что там она ещё говорила нет? А… воды нет. Ну-ка?..»

Он открыл кран, там что-то засвистело, потом забулькало, и вода, наконец, потекла. Видно было, что воду долго никто не включал, так как она вначале пошла очень ржавая, но со временем полилась чистая. Сергей стоял и смотрел на льющуюся воду, а Дом в это время наслаждался своим умением из ничего сделать что-то. Потому как в доме действительно всё было отключено.

«Ничего-ничего, он всё починит, всё подключит», – говорил с надеждой себе Дом.

Сергей сполоснул чайник и поставил на газ.

Пока там, на улице, после звонка ждал хозяйку этой квартиры, зашел в магазин и купил себе кофе, сахар и две булочки. Теперь он пил кофе маленькими глоточками, ходя по квартире и разглядывая всё вокруг. На его лице блуждала удовлетворённая улыбка. «Отлично!.. Отличненько!.. Завтра беру на работе отпуск… Дадут, дадут, никуда не денутся. Я два года отпуск не брал. И-и-и…»

С этими словами он постелился и лёг спать. Долго ворочался, не мог заснуть…

«Телевизор надо обязательно… наличкой не получится… в кредит возьму… на ремонт много уйдёт… нанимать не буду, сам всё сделаю… краску… обои… двери… окна… выключа…»

Сергей заснул. Дом также притих, ожидая утро.

Галина разложила материал на столе, приложила выкройку, взяла в руки мелок и ощутила, как он тут же раскрошился в руках. Поискала другой… не нашла.

Рядом, усердно сопя, сооружал что-то из кубиков её сынок.

Ему было три годика.

Галина, чтобы выйти из положения, вспомнила, что мел можно заменить мылом.

– Пашуха, – обратилась она к сынуле, – сходи в ванну, там, в мыльнице, лежит маленький кусочек мыла, принеси мне его, пожалуйста.

Тот бросился выполнять мамину просьбу, при этом, пнув не получающийся из кубиков гараж.

Паша открыл дверь в ванную и увидел, как какое-то маленькое существо тащило под ванну тот самый кусочек мыла, за которым его послала мама.

* * *

Допустим, если бы это существо увидел мужчина, он бы, наверно, схватил палку и попытался вытащить его. Или ещё чего похуже.

Если бы его увидела женщина, ну та, наверно, стояла и, возможно, визжала бы.

Так как взрослые знают, что вот такого не должно быть. Потому что такого, в принципе, не должно быть. И всё!

А ребёнок прореагировал на это спокойно.

В его доме не было, конечно, животных, но у бабушки была и кошка, и собака, а у соседки, тёти Веры, была крыса, которую ему давали держать в руках. И при этом просили:

– Погладь, погладь. Его звать Тёма.

Паша, конечно, гладил этого Тёму. А тот почему-то оставлял на нём какие-то мокрые странные следы.

И поэтому наличие какого-то существа в ванной не вызвало у ребёнка отрицательной реакции, а только интерес.

* * *

Паша вышел из ванны, включил свет, зашел и лёг на пол, стараясь разглядеть, куда это существо затащило кусочек мыла, за которым его послала мама.

Он долго лежал, пытаясь что-либо увидеть, но там, под ванной, было темно и пусто. Его внимание привлекло колёсико от машинки, которое недавно потерялось. Паша обрадовался находке, достал его и понёс в зал, намереваясь приделать недостающую деталь к машинке.

– Мамуль, я нашел колесо от машины, – сказал радостно малыш.

– Я тебя зачем посылала в ванну?

– А тот кусочек мыла, – Паша замялся, не зная, как это объяснить, – ну… тот… котолый там живёт… утащил его под ванну.

– Кто утащил?

– Ну, этот…

– Кто этот?

– Я не знаю, как его звать, – сказал невозмутимо Паша.

– Не выдумывай. Мама тебя попросила помочь, а ты?

– Мамуль, ну… понимаешь, – Паша развёл ручки в стороны, – ему, наверно, тоже понадобилось это мыло.

– Кому?

– Ему, понимаешь, ему. Мамуль, а ты возьми длугое мыло.

– Что ты выдумываешь? Какое другое? Кому ему?

– Ну, длугое мыло. И ему котолый там живёт, – Паша махнул ручкой в сторону ванной комнаты.

– Ты зачем это всё выдумываешь?

– Я не выдумываю, – сказал деловито Паша, сосредоточенно приделывая колёсико к машине, – я видел, он туда, под ванну, утащил твоё мыло.

Галина зашла в ванну и увидела, что мыльница, в которой лежал обмылок, валяется на полу. Она нагнулась, поискала глазами, где бы могло валяться то мыло, за которым она посылала сына, но его нигде не было. Отрезав небольшой кусочек от другого целого куска мыла, она вышла из положения.

За обедом Паша серьёзно спросил:

– Мамуль, а почему ты его не колмишь?

– Кого?

– Ну, этого…