– Если б ты знало, как это больно! Я так плакала…

В эти минуты дерево замирало и тоже плакало: на листиках выступали капельки влаги. Если бы оно могло, хоть что-то сделать! Но что тут сделаешь, если тебе Богом дано стоять и молчать!?

Лизочка потом приносила свои куклы, садилась на маленькую скамеечку и играла, бормоча себе что-то под носик.

В эти минуты дерево грустно смотрела в окно на мать девочки и вздыхало:

– Вот если бы она знала, что моими плодами, а не лекарствами можно вылечить Лизочку. Ну, неужели она не видит, что мои плоды собирают все, кому не лень? Но только не она! Что-то надо делать, чтобы она обратила, наконец, на меня внимание. Но вот что и как?

Но пока всё, что могло делать дерево, – это создавать около девочки чистый воздух и отдавать ей свою живительную энергию.

Был сентябрь. На других деревьях такие же плоды только ещё набирали сок, а на этом дереве уже были огромные сочные гроздья. Дерево очень гордилось этим, ловя взгляды людей.

«Мама Лизочки должна обязательно обратить на меня внимание! Такого ни на одном дереве нет»!

Оно приподнимала ветки и с удовлетворением разглядывала свои плоды.

Вот уже опять, наверное, месяц Лизочки не было видно ни на улице, ни в окне. Дерево очень переживало, качаясь из стороны в сторону в забвении.

Наконец, дерево увидело, как к дому подъехала машина скорой помощи. Было видно, как вынесли Лизочку, и внесли в машину. Дерево взмахнуло всеми ветками, сотрясая своими плодами, которые свисали огромными гроздьями:

– Куда вы её несёте? Вот возьмите, сделайте лекарство, и ваша девочка будет здорова! Ну почему вы люди такие?.. Почему ничего не видите? Ведь всё что надо, всегда рядом, всегда под рукой, только протяни и возьми! Животные и те знают, где и когда какую травку пожевать, а эти люди как будто не с этой планеты, ни чего не чувствуют, ни чего не видят, такие не разумные!..

Дверца в «скорую» захлопнулась, и машина уехала.

– Боже, вразуми этих людей! Почему они слепы и глупы? Ведь я так старалась, что бы меня заметили.

Дерево приподняло ещё раз свои ветки и бессильно опустило их:

– Неужели не видать? Не может быть! Видать! Да ещё как видать! Я чувствую, как на меня с нетерпением смотрят люди. Вот скоро ударит мороз – и готово. Да, готово!

Дерево продолжало не терять надежду.

– Её мама должна поднять глаза! Она должна увидеть! Где же Лизочка? Как она там?

Мама девочки периодически появлялась. Вид у неё был озабоченный. Она заходила ненадолго домой и опять уходила. Однажды она опять зашла домой, вышла, и вдруг остановилось, оглянулось, и внимательно посмотрела на дерево.

Дерево замерло:

– Что это значит?

Мама Лизочки ушла, а дерево с недоумевающей надеждой замерло:

– Что бы это значило?! Неужели она поняла?! Неужели до неё дошло?!..

На следующий день дерево опять увидело «скорую» которая остановилась прямо рядом с ним. Оно сначала отпрянуло назад, но потом подалось вперёд. Дверца машины открылась, и дерево увидело на руках у мамы Лизочку.

Какая радостная дрож пробежала по всему дереву!

Мама, обращаясь к Лизочке, спросила:

– Это дерево? Да, сокровище моё?

– Да! Мамочка, поднеси меня ближе, пожалуйста.

Шофер вышел и подошёл, тоже, спрашивая:

– Это из-за этого дерева была такая истерика у вашей дочурки?

– Да. Каждый день просила привезти её сюда, к этому дереву. Даже стала отказываться от еды. Вот врачи и разрешили, даже машину дали.

Наконец Лизочка прикоснулась к дереву, и судорожно облегчённо вздохнула.

В этот момент дерево чувствовала себя как человек, который может спасти, но ему не дают, а ещё у него связаны руки и заткнут рот.

Что тут можно сделать!?

Всю жизненную энергию, которая скопилась за это время, дерево стало посылать в Лизочку.

Но рука вдруг оторвалась.

– Мамочка!.. Пожалуйста!.. Ещё!.. Не уходи!..

– Мы пока никуда не уходим, не капризничай.

Шофёр стоял и разглядывал дерево.

– Очень красивое, – заметил он, – вы знаете, эти плоды ещё и лечебные. Какие они большие. Никогда таких не видел. Вот только не припомню, от какой они хворобы. Ну, что поехали? У меня ещё вызова.

«Скорая» уехала. Лизочка очень плакала уезжая. Ей не хотелось покидать дерево.

Больно было на всё это смотреть, и сделать было ничего нельзя.

После того как «скорая» увезла Лизочку прошло недели три. Всё это время дерево находилось в небытии.

И вот то, что, наконец, оно увидело, трудно было, представить, даже предвидеть. Ну, всё, что угодно, но только не это!..

Из дома вынесли небольшой гробик. В нём лежала Лизочка.

– Когда? Как? Это же Ли-зоч-ка!..

Прошелестело дерево. У него сработали тормоза, и всё ушло куда-то в землю. Дерево заскрипело и треснуло.

Похоронная процессия прошла мимо, и стала удаляться. По мере удаления плоды стали скручиваться и чернеть. Дерево смотрело в след уходящей Лизочки и чувствовало, что тоже уходит. Больше ни кто не увидит плоды на этом дереве, и весной оно больше ни когда не зазеленеет. Дерево ушло вслед за девочкой.

ТАМ!..

ВЫСОКО-ВЫСОКО НА НЕБЕ, ИХ ДУШИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСТРЕТЯТСЯ!!!

ОНИ СЯДУТ НА КАКОМ-НИБУДЬ КРАСИВОМ ОБЛАКЕ, ИЛИ НА РАДУГЕ…

ОНИ БУДУТ БОЛТАТЬ НОГАМИ, БУДУТ СМЕЯТЬСЯ, БУДУТ ОБНИМАТЬСЯ!!!

А ЕЩЁ ОНИ БУДУТ НАЗЫВАТЬ ДРУГ ДРУГА ПО ИМЕНИ…

Купленный кусок атласа предназначался для шторки.

У Анны Петровны в зале было небольшое окно, абсолютно ненужное. Оно выходило почему-то в соседнюю комнату. Уже никто и не помнил, для чего оно было нужно.

Но теперь Анна Петровна решила, что оно портит весь интерьер зала.

На окно повесили шторку.

Но в зале, где висело много разных картин, некоторые доставшиеся по наследству, были очень старинные. На них изображались далекие её предки. На их фоне шторка смотрелась убого.

– Да, – сказала Анна Петровна, – что-то не так. Надо будет отдать её Дашеньке. У нее золотые руки. Такое получается, что сам и люди любуются.

Принесенный атлас Дашенька натянула на большие квадратные пяльцы. Долго, смотрела на него, чему-то, улыбаясь. Видимо представляла будущий рисунок. Прикасаясь к этому куску ткани, Дашенька ощущала сначала прохладу, которая сразу под руками теплела. Разный материал имел разный характер. То шов получался не ровный, как не старайся, то нитка застревала и без конца рвалась. С этим не было никаких проблем. Иголка скользила ровно, без зацепок, Дашенька меняла только, то один, то другой цвет. И пела. Она всегда пела, когда работа была в радость. Вышивая, она поглаживала, любуясь.