— Здесь осторожнее! — предупредил Маркизапровожатый, огибая очередной буфет.

— Да я очень осторожен… — пробормотал Леня, но тем неменее зацепился плечом за выступающий угол буфета. Тут же сверху на негообрушилось что-то огромное, тяжелое и Kpyглое. Леня испуганно охнул и отскочил.

— Ну я же вас предупреждал! — недовольно проворчалхозяин и с заметным трудом поднял свалившийся со шкафа предмет. Предмет этотпри ближайшем рассмотрении оказался огромным глобусом. Мужчина приподнялся нацыпочки, охнул от натуги и снова взгромоздил глобус на буфет.

— Зачем вы его там держите? — недоуменноосведомился Маркиз, потирая ушибленный затылок.

— На всякий случай! — прошептал хозяин квартиры,прежде чем двинуться вперед. — Они уронят глобус, и по грохоту я узнаю обих приближении!

— Они? — переспросил Леня. — Кто такие они?

— Незваные гости! — сухо ответил хозяин. — Явам писал! И много еще у вас подобных ловушек? — опасливо поинтересовалсяЛеня, переступая через натянутую поперек коридора веревку.

— Да нет, совсем немного, — ответил тот. — Мыуже почти пришли…

Он открыл дверь и вошел в длинную и узкую, как пожарныйрукав, комнату. Высокий потолок скрывался в темноте, углы комнаты украшалагустая многолетняя паутина. Значительную часть помещения занимала старомоднаяжелезная кровать с блестящими никелированными шарами по углам. Стены комнатыбыли увешаны очень странными предметами — тазами, корытами, банными шайками.Кроме того, здесь было очень много зеркал.

В комнате было намного светлее, чем в коридоре, и Ленянаконец смог как следует рассмотреть своего провожатого. Он был вовсе не такстар, как показалось с первого взгляда. Пожалуй, это был еще совсем молодоймужчина, может быть, Ленин ровесник, только небритые щеки, всклокоченные пегиеволосы и лихорадочно блестящие, глубоко ввалившиеся глаза делали его намногостарше.

— Венедиктов! — представился он. — ВиссарионЛеонидович. Впрочем, вы же пришли по моему письму, значит, знаете, кто я… изнаете, разумеется, в чем сущность проблемы…

— Да… в общем, конечно… — неопределенно протянулЛеня, — хотя будет лучше, если вы снова мне все расскажете… чтобы у менясложилось, так сказать, цельное впечатление.

Имя хозяина вызвало у него в памяти сохранившееся еще сошкольных времен словосочетание «неистовый Виссарион».

— Ладно, — Венедиктов кивнул и, многозначительноприжав палец к губам, прошептал:

— Только нам нужно принять меры предосторожности!

Он вытащил из-под кровати небольшой оцинкованный тазик инадел его на голову, на манер мотоциклетного шлема. Потом достал второй такойже и протянул его Лене.

— Зачем это? — Маркиз невольно попятился.

— Как зачем? Для предотвращения утечки информации! Ведьвы не хотите, чтобы она попала в чужие руки? Особенно. .. вы, разумеетсяпонимаете, в чьи!

— Не хочу, — подтвердил Леня и послушно надел наголову тазик. Он понял, что имеет дело с законченным психом, а с психами, какизвестно, лучше не спорить.

— Итак, я вас слушаю, — проговорил он, поправивтазик и покосившись на свое отражение в пыльном зеркале. Его радовало толькоодно — что Лола не видит его сейчас в таком идиотском виде… кстати, что-то отЛолы давно не было никаких вестей…

— Я заметил это приблизительно три месяца назад, —начал неистовый Венедиктов трагическим тоном. — Как сейчас помню, этослучилось в пятницу, в семь тридцать утра… я собирался пойти на работу и вдругпочувствовал…

Он застыл, как будто к чему-то прислушиваясь. Леня подождалнекоторое время, наконец не выдержал и спросил:

— Что же вы почувствовали?

— Я почувствовал, что за мной следят! Что на мне ставятэксперименты! И не только на мне, а на всем человечестве! На каждом! На каждом!И на вас тоже! — Венедиктов ткнул в Ленину сторону волосатым пальцем.

Леня испуганно попятился и на всякий случай подобралсяпоближе к двери.

— Они ждали, когда я отправлюсь на работу, чтобыпохозяйничать здесь без меня! — Виссарион обвел свою комнату широкимжестом. — Но и на работе они тоже следили за мной и ставили опыты, как наподопытном кролике! Проверяли, сколько я смогу проработать, и сколько хамствабезропотно перенесу от своего начальника, который, разумеется, тоже их человек…И тогда я подумал, что не буду плясать под их дудку! А для начала не пойду наработу…

Виссарион сделал паузу и печально продолжил:

— Но этого оказалось недостаточно! Они не оставили меняв покое! Они следили за мной через специальные точки на стенах… что-то вродедверного глазка… Но я завесил эти точки, — он показал на тазы и зеркала. —И теперь они утратили контроль. По крайней мере, пока я не выхожу из комнаты.Но это только я догадался о том, что происходит, а все остальные людипо-прежнему в опасности! А я не могу в одиночку бороться за все человечество!Поэтому я писал в различные организации, пытался открыть им глаза напроисходящее…

— Ну и как? — сочувственно поинтересовался Маркиз.

— Мне никто не ответил! — Венедиктов тяжеловздохнул. — А потом ко мне под видом врача пришел один из них… хорошо, чтоя проверил его при помощи определителя…

— При помощи чего? — переспросил Леня.

— При помощи определителя, — повторилВенедиктов. — Это прибор моего собственного изобретения. Когда правда опроисходящем наконец всплывет, мне непременно присудят Нобелевскую премию заизобретение определителя. Этот прибор позволяет отличить любого из них отнастоящего человека…

Венедиктов снова подошел к кровати и вытащил из-под подушкисамый обыкновенный будильник. Подозрительно покосившись на Маркиза, Венедиктовприблизился к нему и поводил в воздухе будильником, не сводя глаз с циферблата.

— Ну как, — осторожно поинтересовалсяМаркиз, — со мной все в порядке?

— В порядке, — Венедиктов кивнул. — Только непытайтесь рассмотреть и запомнить устройство определителя! Я знаю, что у вас науме! Вы хотите украсть изобретение и получить мою премию! Так вот невыйдет! — и Венедиктов, показав Лене большой кукиш, спрятал будильникобратно под подушку.

— А какие отношения у вас были с соседкой? —попытался Леня перевести разговор на интересующую его тему.

— Вот именно! — Венедиктов заметнооживился. — Судьба моей соседки полностью доказывает мою исключительнуюправоту! Она не пыталась защититься от них, не поняла серьезности проблемы иотказалась повесить по стенам защитные устройства. И к чему это привело? Они ееубили! И точно так же расправятся с остальными людьми, если не принятьсоответствующие меры!

— Но вашей соседке было много лет…

— А вот это не имеет никакого значения! Никакогозначения! — запальчиво выкрикнул Венедиктов. — Человеческий возраст —это фикция! Это химера, при помощи которой они овладевают нашим сознанием! Темболее, что после ее смерти я проверил ее комнату и убедился — за ней тожеследили!