Твою-то мать! Если такое дружное ожидание может означать что-то еще, кроме согласованных действий, если едва ли не все виды обитателей Зоны пришли сюда абсолютно случайно и каждый ради своей надобности, – то я петербургская прима-балерина. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: всей этой ордой руководит некий мутант, довольно могущественный, способный удерживать в ментальном подчинении массу других.

Под силу ли одному мутанту решить такую грандиозную задачу? И почему именно здесь? И раз уж наш неизвестный обладает такими внушающими трепет возможностями, то отчего бы ему не обратить ментальное воздействие на защитников блокпоста? Ведь подчинить себе сознания сорока человек, ютящихся на ограниченном пространстве, наверное, проще, чем сознания четырех сотен жутких обитателей Зоны?

Значит, его явно интересует не кто-то или что-то, находящееся за бетонными блоками. Там не томится в плену его сородич, там не хранится в сейфе артефакт, без которого жизнь не мила. Коли дела обстояли бы именно так – мутант сейчас крошил бы в мелкий винегрет психику солдатиков на вышках, заставляя обратить оружие внутрь, на своих же сослуживцев. А раз этого не происходило, то…

Вывод напрашивался сам собой: блокпост используется как промежуточная цель, как объект для тренировки и отработки дальнейших действий. Полигон. Только с настоящими врагами и реальными жертвами.

Что случится, если тренировка пройдет успешно? Какова будет истинная цель нашего неизвестного?

Я на мгновение дольше, чем допустимо при наших сложных обстоятельствах, задержал свой взгляд на сосредоточенном лице своей спутницы, любуясь ее четким профилем, изящными бровками и прядью волос возле перепачканного землей розового ушка.

Вера вдруг порозовела и смущенно поинтересовалась:

– Что-то с лицом?

– С лицом все нормально, а вот с подходами к блокпосту все гораздо сложнее, – ответил я, быстро взяв себя в руки. – Там целые легионы нечисти. Нам через их полчища никак с двумя автоматами не пройти. Я бы и на бэ-тэ-эр не рискнул, честно говоря.

Вера внимательно выслушала меня, потом забрала бинокль и с минуту изучала все подступы к блокпосту, а затем предложила:

– Нужно дать сигнал ребятам на вышках, они нас пулеметами поддержат.

– Не получится. – Я с сомнением покачал головой. – Мутанты сразу нас обнаружат. Бегают со скоростью молнии, навалятся все вместе и растерзают нас еще до того, как парни развернут турели.

– И что ты предлагаешь? – Вера вновь прильнула к окулярам бинокля, а я вновь уставился на нее – точнее, на ее попку.

– Есть тут неподалеку деревенька заброшенная, там обитает парочка необычных мутантов. Вернее, один из них мутант, а второй остался человекам. Они вообще-то еще дети. Лет по десять-двенадцать на вид. Близнецы.

– Как это? – поразилась Вера.

– Очередная шутка запретной территории, – пожал я плечами. – Один подвергся мутации, а второй остался человеком. Самое интересное, что они почти перестали расти. Так вместе и держатся, и кроме них там теперь больше никого нет. Я, когда в Зону выбираюсь, обычно им одежду приношу, да и подкармливаю помаленьку городскими вкусняшками. Но сейчас я пустой, не предполагал, что доведется к ним в гости заглядывать.

– Дети? – Бровки Веры как уползли вверх, так и остались домиком. – Но как же они живут там, чем питаются?

Я развел руками. Доберемся до места – вот пусть и делает выводы о жизни братьев.

Нам пришлось совершить изрядный крюк, чтобы обойти осажденный мутантами блокпост. Времени потеряли много, и мысли мои постоянно возвращались к обстановке в городе. Прибыли ли военные и МЧС? Нашлась ли площадка для вертолетов? Началась ли эвакуация? Справляется ли полиция с натиском тварей? Если на все четыре вопроса ответы отрицательные, любое промедление с нашей стороны могло повлечь за собой множество смертей несчастных гражданских, среди которых было немало моих знакомых. Как там Настя? А Генкина семья? А дядя Миша, пожилой сосед с четвертого этажа? А этот парень, спасший меня в пригороде? Уговорила ли его жена Маша уехать как можно скорее?

Но что поделаешь, если справиться с поручением сию секунду не вышло?

Я уже некоторое время чувствовал где-то неподалеку присутствие мутанта. Был ли это тот самый, управляющий армией солдат из Преисподней? Или моего сознания касались невидимые щупальца совсем другого порождения Зоны? Ощущения неприятные, но не критичные. Идти вперед, во всяком случае, они мне не мешали.

Внезапно волна жара опалила мое лицо. Я безмолвно застыл, почувствовав по-настоящему тяжелый ментальный удар. Руки-ноги перестали слушаться, мысли перепуганными воробьями трепыхались внутри черепной коробки.

– Алгоритм! Ты сейчас сгоришь! – услышал я возглас, донесшийся до моих ушей, словно через толстый слой ваты.

Ощутил грубый толчок в плечо, развернулся. Передо мной стояла незнакомая девушка, ее намерения не оставляли сомнений в явной враждебности. Я поднял «Абакан», целясь ей в грудь.

– Сталкер, очнись!

Я нажал на спусковой крючок.

Эта шельма двигалась сверхъестественно быстро! Только сверхъестественными способностями можно объяснить то, что ей удалось упредить выстрел: отточенным движением девушка ударила по стволу, сдвигая его в сторону и вверх. Раздался грохот одиночного выстрела. Дьявол, мимо!!! Резко выкинув вперед правую руку, девица внутренней стороной ладони вмазала мне в точку между верхней губой и носом…

И я, вскрикнув от боли, мгновенно протрезвел. С недоумением взглянул на Веру, провел по лицу рукой и целое мгновение с изумлением смотрел на окровавленные пальцы.

Вера виртуозной подсечкой опрокинула меня на землю, змеей скользнула по мне, вцепилась в руку и потянула ее через себя и в сторону – взяла на излом.

– Да хорош уже!!! – взвыл я. – Отпустило меня, отпустило!

– Я вижу! – пропыхтела она с натугой, даже не думая выпускать из болевого захвата. – Перестраховываюсь. Вдруг оно снова вернется?

Секунд через двадцать я просипел сдавленным голосом:

– И сколько мы будем так лежать?

Она подумала и чуть ослабила давление на мой несчастный локтевой сустав. Потом всхлипнула:

– Не пугай меня так больше!

– А что было-то?

– Ты шел, как сомнамбула! – пожаловалась она. – Ме-ееедленно… Как будто спал на ходу с открытыми глазами. Я звала! А потом вдруг остановился. Прямо перед аномалией. Ведь это аномалия?

Я, насколько было возможно, скосил глаза. Ух ты, «жаровня»! В трех шагах от нас!

– Тебя ведь кто-то вел к ней, да? Захватил твой разум – и направил прямиком в аномалию?

– Боюсь, не все так просто, подруга… – Я помолчал. – Может, все-таки не станешь мне руку ломать и выпустишь наконец?

Она сжалилась, перекатилась в сторону. Шипя от боли, я потер многострадальный локоть, затем плечо, едва не вывихнутое моей прекрасной самбисткой (или в чем она там чемпионка-разрядница?), потом сел и подтянул поближе выпавший «Абакан».