– Мне все равно.

Он вышел из павильона и зашагал по тускло освещенным садам. Обойдя бальный зал, Кассий вошел во дворец через боковую дверь.

Он кивнул охранникам, стоявшим по обеим сторонам, и пошел по коридорам в свои апартаменты.

– Прости, – с горечью сказала Инара. – Я тебя подвела.

Он посмотрел на нее. Она положила голову ему на плечо, ее серебристые волоски прилипли к его черному пиджаку. Она уставилась в никуда, слегка разомкнув красивые и мягкие губы, ее щеки были по‑прежнему бледными. Он вспомнил, как лучезарно Инара улыбалась ему всякий раз, когда он навещал ее, а теперь…

Теперь она выглядит подавленной.

Но Кассий все исправит.

– Ты не виновата, – категорично ответил он. – В том, что произошло в бальном зале, виноват я, и только я.

Она хмуро взглянула на него:

– Что ты имеешь в виду – это твоя вина? Ты не забывал имена и не выбивал из руки дамы бокал…

– Нет, но я сторонился тебя всю неделю, поручив твою подготовку тому, кто явно понятия не имел, что делает. Мне следовало проверить, все ли идет гладко. И мне следовало спросить тебя сегодня вечером, готова ли ты. Я не обратил внимания на твою бледность и испуг. – Кассий пристально посмотрел в ее покрасневшие глаза, желая, чтобы она ему поверила. – Этого не повторится. Ты понимаешь?

Ее щеки немного порозовели.

– Я правда была очень испуганной?

– Да. Ты выглядела испуганной.

Она опустила ресницы, пряча глаза:

– Я не хотела. Я плохо скрываю эмоции.

– Ты научишься, но не за неделю. – Кассий подошел к дверям своих апартаментов, и охранники открыли их. – А учитывая, что последние пять лет ты жила в деревне, с моей стороны было бессовестным ожидать от тебя быстрых успехов.

– Не вини себя, – тихо сказала Инара. – Отчасти я тоже виновата. Я очень отчетливо вспомнила те вечеринки, на которые меня таскала мать. Наверное, я запаниковала.

Он знал, через что пришлось пройти Инаре из‑за собственной матери. Через несколько месяцев после свадьбы, когда он навещал ее, Инара рассказала, что ее родители были постоянно ею недовольны и она всегда их разочаровывала.

– Теперь все будет по‑другому. Я король, а ты моя королева, поэтому я обязан подготовить тебя к твоей роли. И я должен был помнить о твоей матери.

Его шаги эхом отражались от мраморного пола, когда он проходил мимо своего кабинета в спальню.

Сначала он разберется с собственными желаниями и потом сумеет сосредоточиться на важной работе и подготовит ее к надлежащему выполнению королевских обязанностей.

Он чувствовал взгляд Инары и ощущал тепло ее тела. Желание и предвкушение усиливались с каждой секундой.

– Я не подозревала, что мне будет так трудно. Как же ты мог об этом догадаться? – тихо спросила она. – Ты же не обязан брать на себя ответственность за все на свете.

Кассий не ответил. Конечно, он обязан взять на себя ответственность за все. Он – король.

Но ему становилось все труднее думать о чем‑либо, кроме приятных ощущений от близости Инары. Как только они окажутся в спальне, он сорвет с нее это платье.

От сильного желания у него перехватило дыхание.

В своей спальне он может быть кем угодно. Никто его не увидит и не осудит.

Никто, кроме Инары. Но она уже знает, каков он на самом деле.

– Куда мы идем, Кассий? – спросила она таким тоном, словно уже знала ответ.

Он встретился с ней взглядом:

– Туда, куда мы должны были пойти в день твоего приезда сюда. В мою спальню.

Глава 7

Сердце Инары забилось быстро‑быстро. Ужасное, болезненное ощущение в душе, которое она почувствовала, войдя в бальный зал, исчезло, как только Кассий обнял ее.

Вечер начался отвратительно, как только Кассий провел ее в зал. Она не помнила ничьих имен, ее попытки заговорить натыкались на хмурые и осуждающие взгляды гостей. Никто не показывал дружелюбия, никто ей не улыбнулся. Все, чему ее научили за неделю, вылетело из головы Инары, и она поверила: как только откроет рот, ей станет еще хуже.

Ей не хотелось двигаться, у нее болели глаза из‑за контактных линз, а голова ныла от шпилек, которые впивались в кожу. Она не привыкла носить туфли на высоких каблуках и чувствовала себя так, будто передвигается на ходулях.

Кассий вел себя холодно и неприступно. Ей очень хотелось произвести на него впечатление, но каждый раз, когда она открывала рот или делала шаг, то совершала ошибку. И он это видел.

Подвести родителей – одно, а подвести Кассия – совсем другое.

Он потерял свою семью, ему пришлось взять на себя обязанности, к которым был не готов. Меньшее, что она могла для него сделать, – это стать королевой, которой он сможет гордиться.

Но потом Инара задела женщину локтем, и вино разлилось повсюду, забрызгав ее красивое платье. И тут она вспомнила о вечеринке в саду много лет назад, когда изо всех сил пыталась привлечь внимание сына герцога, но запиналась и забыла правила, когда он заговорил с ней. А потом смутилась и убежала.

Тогда ей было всего шестнадцать, но сегодня у нее нет такого оправдания. Теперь она взрослая женщина и королева, и ей следовало остаться в бальном зале, а не бежать, как испуганный кролик.

На самом деле она собиралась вернуться в зал, когда появился Кассий. Он казался рассерженным, но не отругал ее. Наоборот, накинул свой пиджак ей на плечи и подхватил ее на руки.

Инара опешила, поняв, что муж злится только на себя. Он взял на себя ответственность за то, что произошло на вечеринке.

Ей не следовало удивляться. Кассий возложил на себя обязанности, став королем после трагического случая. Он мог передать власть другим наследникам, но не сделал этого.

И вот теперь, после того как она выставила себя дурой перед придворными и самыми влиятельными людьми королевства, он не только не наорал на нее, но и обвинил себя во всех грехах, а сейчас несет ее в свою спальню.

– Почему? – выдохнула Инара, когда Кассий вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. – Ты передумал?

Он подошел к высокому зажженному каменному камину. У Инары пересохло во рту от нестерпимого желания.

Он осторожно поставил ее перед огнем.

– Я дал тебе время, чтобы привыкнуть к дворцовой жизни. – Кассий подошел к ней сзади и снял пиджак с ее плеч.

Инара вздрогнула, когда кончики его пальцев коснулись ее кожи, а настойчивое желание усилилось. У нее путались мысли, ей хотелось просто уступить эмоциям