то бишь экранный успех, стала привычном местом обитания, могли по-настоящему задуматься — а не махнуть ли дальше, туда, за тридевять земель?..

И тут отчетливо проступает, если вы еще не заметили, сказочная канва. Если актер играет персонажей, которые как из ярмарочного балагана взялись, это неспроста. Вот и в судьбе нашего героя всплывает сказка об Иванушке-дурачке, и одно из совпадений реального сюжета с фольклорным — путешествие в дальние, мифические края, за тридевять земель, поскольку там, за высокими лесами, за широкими морями только и можно поймать Жар-птицу, обрести благодать.

Мечта о земном рае, эдеме, — всегда очень наивная, очень детская. Она с головой выдает человека, который непременно хочет быть счастливым.

Виктория Токарева:

«Приехала я на съемки „Афони“: привезла мандарины, которые нужны были для одной из сцен. В перерыве мы с Крамаровым пошли в деревенскую столовую. Войдя, он громко сказал: „Всем сидеть!“ — и люди, бывшие в столовке, сначала застыли, а потом заржали. Савелий знал, что его любит публика.

Когда мы подошли к раздаче, он положил себе в тарелку только рис и гречку: котлеты не взял. И мне тихо сказал: „Вы котлеты не берите, вы же не знаете, что там. Возьмите гарнир, хотя бы не будете рисковать своим здоровьем“. Он был прав, и я его послушала.

За столом Крамаров спросил меня: „Как вы живете?“ — „У меня выходит повесть в журнале, — ответила я. — Книга выходит…“ — „Вы мне рассказываете, как вы работаете, а я вас спрашиваю, как вы живете“. Потом я подумала: действительно, как я живу? Для меня, получается, жизнь и работа — одно».

А для Крамарова была невероятно заманчива сама по себе жизнь. С ощущением легкости и силы в теле, с привлекательными женщинами, дорогими машинами, книжками, природой. Он умел жить со вкусом, с наслаждением, и, владея секретами «dolce vita», «сладкой жизни», по-своему вышучивал их, доводя до простейших и даже абсурдных правил. Михаил Кокшенов вспоминал, как Савелий учил его покупать дефицитные продукты: надо идти прямо к началу очереди. «Почему?» — опешил от такой «святой простоты» Кокшенов. «Там ближе!» Как в анекдоте: «Почему у всех семечки по десять копеек стакан, а у вас двадцать?» — «Потому что двадцать больше десяти».

Серьезно: двадцать больше десяти, актерская слава лучше безвестности, любовь красивой женщины слаще одиночества, свобода ценнее чужого пригляда. Простейшая философия. Философия душевного здоровья, человеческого счастья. Даже так: «щастья», как писали в XVIII веке. Если умершему желают Царствия Небесного, почему живому не пожелать царствия земного? Как у Булата Окуджавы: «Господи, дай же ты каждому, чего у него нет».

У Крамарова здесь было все, значит, эта страница оказалась полностью написана и перевернута.

Нина Маслова:

«Часто говорят, что он много потерял, оставив страну, где его любили невероятно. Я сама была свидетелем того, что, когда на встречах со зрителями объявляли Крамарова, зал вставал. Но, по-моему, уехав, он прожил еще одну жизнь».

«Я спрошу у ребе»

Отправиться в то время за океан на постоянное жительство — для тех, кто не знает — было все равно что улететь в другую галактику. Уезжали, думалось, навсегда. Само по себе нелегкое действие. Но одному из самых любимых на родине актеров оставить свою «землю Антея» — поступок серьезный. И, учитывая тогдашние реалии, требовавший мужества.

Александр Левенбук:

«Когда Савелий подал заявление на выезд, его перестали снимать. Он придумал себе такой способ заработка: давал концерты в подмосковных санаториях, там же мог отдохнуть денек. В то время часто приходил ко мне, к Аркадию Хайту, к Михаилу Жванецкому — готовил репертуар для Америки. Мы ему говорили: „Тебе одному надо выступать двадцать минут, не больше“. Публика пошла бы на его имя, но Сава не мог импровизировать, поэтому ему требовалось сопровождение других артистов. Впрочем, он потом за границей успешно работал с таким импресарио, как Виктор Шульман, который организовывал заграничные гастроли многих наших актеров, к примеру, Владимира Высоцкого.

Чтобы добиться для Крамарова разрешения на выезд, мы с ним решили написать от его имени письмо Рональду Рейгану — бывшему коллеге Савы, в молодости снимавшемуся в кино. Сочинили послание в шутливой форме. Кто-то тайком пронес его в американское посольство, и письмо действительно попало к Рейгану. Не знаю, оно ли подействовало или что-то другое, но Савелию дали возможность уехать. Крамаров надеялся, что в Америке его заметят и позовут в кино».

Виктория Токарева:

«Он говорил: „Я — второй Луи де Фюнес. Я сделаю там карьеру“».

В картину «Москва на Гудзоне» недавно приехавшего в Америку Крамарова взяли, в отличие от других актеров, без проб. После этого фильма его более-менее стали узнавать в новой стране на улицах. Он купил небольшую квартиру, автомобиль, женился, то есть жизнь наладилась. По-прежнему восторгался всем, чем можно. Раз пришел к приятелю и увидел у того новенькую машину — дорогущую «феррари». Ходил вокруг нее, восхищался, попросил прокатить его. Поездка кончилась аварией, Савелию, как рассказывают, оторвало пол-уха, но в больнице пришили хорошо, ничего потом не было заметно.

Александр Левенбук:

«Когда после перестройки мы с Хайтом приехали к Саве в Америку, он забил для нас холодильник всякой едой, которую сам не ел. Сказал, чтобы мы ночевали не в гостинице, а у него. Вечером, после концерта, мы ждали Крамарова у выхода — напрасно. Отправились в известный ресторан, думали, он догадается прийти туда — не пришел. Звонили ему по телефону — не отвечал. И вдруг мы вспомнили: сегодня же вечер пятницы, ничего религиозному еврею делать нельзя, Савелий явно дома, но не берет трубку. Кого ни спрашивали, никто не мог назвать его адреса, а мы лишь приблизительно помнили, где он живет. Все-таки отыскали его дом. Дверь в квартиру оказалась не заперта — явно ради нас. Вошли и увидели, что Сава уже спит.

Утром я спросил его: „К телефону ты подойти не мог, это понятно. А в туалет ночью по-маленькому ходил?“ — „Ходил“. — „Так почему одну ‘трубку’ в руки брать можно, а другую нельзя?“ — „Не знаю“, — ответил Савелий. И с трогательной серьезностью добавил: „Я спрошу у ребе“.

По-моему, таким и должен быть нормальный человек: чистым и верящим в то, что высшие силы ведут его. Они и вели Крамарова: он хотел жениться, и хотя не с первого раза, но нашел в Америке ту спутницу, которая была ему нужна».

Виктория