– Две кружки горячего кафа способны пробудить даже того, кто спит вечным сном.

– Раз уж ты не дождалась рассвета, значит, произошло что-то важное. Послать за Натоном?

– Пусть спит. Генерал ступил на землю Вадеки позже тебя, позже членов совета.

– Натон – король Вадеки.

– Этикет и политика не имеют отношения к делу. Сейчас важно выяснить, мог ли кто-нибудь из храмовников сбежать из сатрапии.

– Снег на перевалах, ведущих в империю, не был тронут ногой человека. Это видел я, это видели братья-архимаги.

– Инквизиторов казнили?

– Да, сопротивлявшихся серых зарубили, сложивших оружие повесили. Изъявивших желание служить короне жрецов и воителей пощадили.

– Мне это известно. Подумай, мог ли кто-то из инквизиторов избежать смерти.

– Мы проверили списки, были пойманы все, кроме верховного инквизитора сатрапии. Умертвия и маги перерыли всю сатрапию, но не смогли его найти. Он не ушел в империю, на перевалах досматривают всех, покидающих Вадеку либо въезжающих в нее. Возможно, он живет в каком-нибудь захолустье под крестьянской личиной. Либо, что более вероятно, он уже мертв.

– Есть основания полагать, что он жив. Арея во главе небольшой группы магов обыскала Дар-Махор. Твои умертвия прошли город по центральному тоннелю насквозь, никуда не сворачивая. Этим же путем пользовались архимаги, посещавшие долину Ииванок. В одном из боковых тоннелей были обнаружены следы человека в сапогах. Он явно был имперцем, маги нашли несколько свежих кругов на полу. Молящемуся необходим круг. Так же был обнаружен клочок серой ткани.

– Получается, он обошел умертвий и по их следам добрался до подземного города. Человек слаб, но будучи испуганным или пребывая в гневе, он может совершить многое, что кажется невозможным.

– К тому же были следы…

– Умертвие не знает усталости, не боится упасть и что-нибудь себе сломать. Человеку, чтобы карабкаться по горам, нужны твердая рука и острый глаз.

– Я прожила в Единой империи двадцать зим. Я росла и воспитывалась при храме Единого. Нас готовили к служению с малых лет. Мне было лет пять, когда нас выгнали нагишом на мороз и заставили пробежать два раза вокруг храма. К десяти годам я бежала тысячу шагов до реки, проплывала сотню шагов и бежала назад. Зимой мы бегали нагишом, а летом, наоборот, надев теплые вещи. Однажды ночью из нашей казармы исчезло несколько мальчиков. Это были самые быстрые, самые сильные мальчики, к тому же преуспевшие в богословии. Как я узнала позже, их забрали инквизиторы, а оставшиеся стали воителями.

– По-моему, это слишком жестоко.

– Жестокость началась позже, Нагаль, когда наши тела стали меняться. Мальчиков забрали в другой храм, исчезли девочки, которые были старше и младше нас, зато появились новые девочки, наши ровесницы. Раньше мы уходили куда-нибудь подальше от людей, там раздевались и бегали по лугам и лесам. Теперь же мы выбегали из храма обнаженными и бежали по дорогам на потеху черни. Некоторые мужчины специально приходили к дороге, чтобы посмотреть на нас и порукоблудить. Однажды, когда мне было шестнадцать, вечером в казарму зашел один из наставников и объявил, что наше обучение закончено. Мы обрадовались и вознесли хвалу Единому. Он же зажег свечу и сообщил, что, когда свеча погаснет, половина из нас должна выйти, а половина – остаться в казарме. Мертвыми. Нас было десять девушек. Я не смогла поднять руку на тех, с кем провела детство, с кем играла и делилась самым сокровенным, с кем делила тяготы и невзгоды. Валесия убила двоих и вытащила меня за руку наружу. Наставник посчитал, что мы действовали в паре. Шестеро остались лежать на полу.

– Глупая трата ресурсов.

– У храмовников не было проблем с детьми. Люди приносили своих детей к ступеням храма, будучи не в силах их прокормить. Они думали, что спасают их от голодной смерти.

– Это очень печальная история, Кельвирея, но теперь, зная о вашем с Валесией детстве, я не удивляюсь, почему студиозусы слагают легенды о вашем поединке. Я считаю, что инквизитор мог пройти через горы и надеюсь, что он сгинул в подземном лабиринте.

– Поиски продолжаются, если он умер в Дар-Махоре, то его найдут – зевнула девушка, – прости, кажется, каф не в силах противостоять сну.

– Доброй ночи, крылатая.

Глава 13

Валесия поправила повязку на глазах, приготовилась и кивнула. Из поясной фляги студиозуса заструилась вода. Подчиняясь Дару Нирлы, жидкость не разлилась по песку, а приняла форму плети. Шелест песка сообщил архимагессе, что ее ученица движется, стараясь сбить ее с толку и зайти за спину. Валесия не шелохнулась. Ей не было нужды даже прислушиваться, земля, ее стихия, сообщала своей повелительнице о передвижениях противницы. Неровные и неритмичные шаги, сопровождавшиеся резкой сменой направления движения, сбили бы с толку простого солдата, но, пока ноги Нирлы касались земли, архимагесса знала, где находится девушка. Она чувствовала вибрации нитей силы, удерживавших воду, чувствовала эмоции. Шаги затихли, изменившееся плетение заклинания направило струю воды на неподвижную магессу. Песок вздыбился, поднимаясь и преграждая путь водяной плети. Не пробив щит, плеть свернулась, возвращаясь к руке своей хозяйки. Нирла сменила тактику, теперь она не шагала, а скользила по песку, атакуя наставницу на ходу. Каждый раз плеть снова и снова натыкалась на щит из песка. Осознав бесполезность прямой атаки, девушка снова сменила тактику, сформировав в довесок к плети пару водных сфер. Когда плеть в очередной раз столкнулась с песком, сферы рванули вперед, обходя преграду по дуге. Взметнувшийся у ног Валесии песок укутал архимагессу сплошным коконом и успешно отразил атаку. Нирла отозвала воду, сформировала одну большую сферу и, что было силы, метнула в наставницу. Губы Валесии тронула легкая улыбка, сфера вздрогнула и распалась на мельчайшие капельки, разорванная исказившимся пространством. Потревоженный искажением воздух подхватил капли воды и рассеял их, обезоружив студиозуса. Нирла выдохлась, она судорожно кружила вокруг своей наставницы, обдумывая свои дальнейшие действия. Решившись, она сотворила заклинание, нарушавшее кровоток в теле и направила плетение в спину архимагессы. Нити силы распались, едва коснувшись платья продолжавшей улыбаться Валесии. Прошипев что-то нечленораздельное, Нирла бросилась на свою наставницу, решив поразить ее в рукопашной. Вздрогнувшая земля породила сотни каменных шипов, заключивших студиозуса в своеобразную клетку.

– Я сдаюсь – произнесла переминавшаяся с ноги на ногу на небольшом клочке чистого песка Нирла.

– Браво, Валесия – раздался голос из-под черного плаща, – ты делаешь успехи.

– Сама себе поражаюсь, Ар, все так естественно получилось!

– Не буду вас отвлекать, если вдруг понадоблюсь, ищи меня у Васа.

– Наставница, – обратилась к задумчиво улыбавшейся Валесии Нирла – вы не могли бы…

– Прости, отвлеклась