Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это могла быть женщина.
– Это был мужчина, женщины не справляют малую нужду на стену.
– Я справляла, когда была моложе. Мы даже соревновались у кого выше. Всегда побеждала Валесия – улыбнулась Кельвирея.
– В пещере были статуи. В Дар-Махоре множество статуй, но они какие-то умиротворенные, а там были статуи, изображавшие убитых гномов. У кого-то не хватало головы, кто-то был убит секирой или мечом. Просто поразительно, как скульптор смог так точно изобразить раны. В нише у дальней стены стояла статуя гнома, достойно принявшего удар мечом в сердце. Он стоял прямо и смотрел прямо. Возле статуи я обнаружила осколки глиняного сосуда и открытую шкатулку. Черепки снаружи были покрыты слоем пыли, а изнутри пыли было очень мало. Шкатулка так же была едва припорошена пылью. Потом имперец вернулся в центральный тоннель. Мы предполагаем, что он взял карту, он шел так, словно знал, куда ему надо идти. Маги продолжат изучать город, составят карты. Если они обнаружат что-либо достойное внимания, то известят Нагаля.
– Я согласна с тобой насчет имперца, что думаешь насчет шкатулки?
– По-моему шкатулка была внутри сосуда.
– Согласна. Гномы, конечно, странные, но прятать пустую шкатулку внутри сосуда, они не будут. Предполагаю, что имперец взял то, что было внутри.
– Шкатулка может быть ценной сама по себе.
– Сейчас обсудим и навестим одного знакомого гнома. Он, конечно, не обрадуется, но вряд ли откажется помочь. Кстати, признайся, ты ведь не очень внимательно слушала, когда в Академии вам рассказывали про нечеловеческие расы.
– Как ты догадалась?
– Гномы не ваяют статуи, изображающие гномов. После смерти тело гнома каменеет. То, что вы видели – это тела убитых гномов.
– Тогда в других тоннелях…
– Тоже тела умерших. Они выставляют своих покойников на всеобщее обозрение. Этих же убрали подальше.
– Когда преступник умирает, его тело просто закапывают, ничем не обозначая его могилу.
– Ты права.
– Еще на стенах пещеры были какие-то надписи. Я предполагаю, что это древний язык подгорного народа. Мы их срисовали. Черепки, шкатулку и надписи я принесла с собой. Пожалуй, это все.
– Криллах!
– Мадам.
– Одежда Ареи готова?
– Да, мадам. Прошу прощения за задержку, она была очень загрязнена.
– Благодарю. Будь добр, принеси мешок, который принесла Арея.
– Прошу прощения, что опять беспокоим тебя, Ганурли.
– Что привело вас ко мне, крылатые?
– Крылатая, Ганурли. Архимагесса Арея – дочь людского рода.
– Тем не менее, мне неприятно видеть дурных вестников.
– А мне неприятно, что ты считаешь нас виновными в том, что произошло более шести тысяч зим назад. Кто-нибудь из ваших умеет читать на языке, которым пользовался ваш народ до того, как перешел на всеобщий?
– Любой гном. В отличие от других разумных, мы не забыли наш родной язык.
– Тогда будь любезен, прочти – попросила Кельвирея, протягивая свиток.
– Многие слова отсутствуют, смысл других не подходит. Тот, кто переносил надпись на бумагу, не имел ни малейшего представления о нашей письменности и перерисовал не все знаки. Здесь говорится о заблудших, ставших рабами своих молотов и своих желаний. Тот, кто высек эту надпись, предостерегает читающего от повторения их судьбы. Вы нашли пещеру заблудших в Дар-Махоре!
– Совершенно верно – откликнулась Арея, – рядом с ней была еще одна пещера с расплавленным камнем на дне.
– Заблудших похоронили в пещере рядом с шахтой подземного огня, куда сбросили изделия искусников.
– Один из тех, кого ты назвал заблудшими, принял смерть от удара мечом в сердце. Его тело стояло в нише.
– Это был последний великий искусник. Его имя забылось, но мы помним с каким достоинством он встретил своего убийцу.
– Достойная смерть всегда почетна – кивнула Кельвирея, – так же Арея обнаружила глиняный сосуд. Наш домовой дух смог соединить обломки.
– Обычный сосуд для хранения черной крови земли.
– Тем не менее, он был рядом убитыми, а внутри него была эта шкатулка – произнесла целительница, доставая из мешка свою добычу. Мы предполагаем, что внутри шкатулки было что-то ценное, либо шкатулка ценна сама по себе.
– Мы называем этот камень слезой земли. Он редок и настолько тверд, что поддается лишь адаманту, смоченному кровью. Слеза земли – редкий камень, шкатулка очень ценная.
– Когда я обнаружила ее, крышка лежала отдельно.
– То, что находится внутри этой шкатулки невозможно обнаружить пока крышка закрыта. Таково свойство камня, из которого она вырезана. Слезу земли можно найти лишь случайно.
– Хорошее место, чтобы что-то спрятать – кивнула Кельвирея.
– Я не могу сказать, что хранилось в шкатулке, лишь предположу, что это принадлежало последнему великому искуснику.
– Понятно. Желаешь еще что-либо нам сообщить?
– Шкатулка принадлежит народу гномов, я прошу оставить ее здесь.
– Возможно, ты получишь ее, но только после того, как мы закончим дело – бросила Кельвирея, ступая на Дорогу.
Вернувшись в Прибрежные горы, Арея извинилась перед Криллахом и, отказавшись от ужина, отправилась спать. Объевшаяся столь любимыми ею пельменями Кельвирея, выпила пару кружек кафа и засела в кабинете, разглядывая карту. Кресты обозначали подвергнувшиеся нападениям алкмирские поселения, стрелки указывали течение рек Апу и Хивисса, по которым, скорее всего, сплавлялись бревна. Еще одна стрела начиналась в Вадеке и заканчивалась на имперских землях, указывая путь железа. Немного поразмыслив, Кельвирея нарисовала еще одну стрелку, бравшую начало в Вадеке и указывавшую на заброшенный подземный город. Казалось, только вчера пять сотен мертвых прошли через Дар-Махор и обрушились на ничего не подозревавших обитателей сатрапии. Тоннели гномов были обрушены тысячи зим назад, умертвиям пришлось карабкаться по горам. Если они смогли пройти от Дар-Махора до Вадеки, значит и обратный путь был бы им по силам. Умертвия были неутомимы, они не страдали от холода и голода, не обращали внимания на смертельные раны, но в остальном они не превосходили людей. Обрывок серой ткани, таинственно исчезнувшие из казармы мальчики. Дра взмахнула рукой, открывая Дорогу.
– Насколько я помню, драконы нуждаются во сне, Кельвирея – прошелестел под сводами тронного зала