переставал мечтать о Москве. Она нужна ему была для еще более плодотворной учебы и работы. За его переезд ходатайствовали издательство «Молодая гвардия», группа писателей, Центральный Комитет комсомола.

Жизнь, насыщенная большими событиями, не давала человеку расхолаживаться, она вовлекала его в свой водоворот и несла дальше. В августе 1934 года в Москве открылся I Всесоюзный съезд советских писателей. Островский внимательно следил за его работой. Выступления А. М. Горького, А. А. Жданова и других ободрили Николая. Он мечтал, что его «второе дитя будет красивым и умным», будет звать молодежь к борьбе, воспитывать в ней беззаветную преданность великой партии Ленина.

1 декабря Сочи облетела печальная весть: в Ленинграде убит Сергей Миронович Киров. Ненависти народной к подлому убийце не было предела.

Николай Островский, услышав об этом, долго лежал со стиснутыми зубами, перегорал в своей ненависти. Гнусное убийство, удар из-за угла! На этот удар врагов надо ответить упорным трудом, в котором забываются все огорчения.

Николай спешит с книгой «Рожденные бурей», начинает диктовать первые главы нового романа. Впоследствии, на одном из заседаний бюро Сочинского горкома ВКП(б), раскрывая свой замысел, он говорил о том, что ему хочется в новой книге показать все то, что отошло в прошлое, но еще мстит за свою гибель. Пусть у нашей молодежи не дрогнет рука, когда ей придется столкнуться с врагами. «Я пишу для той молодежи, что поднимется на защиту рубежей своего социалистического Отечества и сметет огнем и сталью всех, кто попытается перейти эти рубежи», — говорил Островский.

Год тысяча девятьсот тридцать пятый Николай назвал для себя самым счастливым годом. Он был богат такими событиями, которые заставляли о многом задуматься и которые поднимали в нем стремление к жизни, дерзновенным мечтам. А мечтам его не было конца, и дни были насыщены трудом и болью до предела.

Наступил светлый сочинский день Первого мая. Ярко-красочные колонны шли по улицам города. Николай слушал передачу о демонстрации по радио. Бравурная музыка, которая врывалась к нему через репродуктор, говорила о том, что социализм наступал по всему фронту и все сильнее укреплялся, ускоряя свой шаг. Демонстрация в Сочи закончилась, и Николай настроился слушать Москву. И вдруг услышал голоса возле дома, а затем шаги… Его пришли поздравить с революционным праздником руководители городского комитета партии, военные, работники печати. События проносились словно в калейдоскопе. Ему надо было работать над сценарием по роману «Как закалялась сталь», с него требовали новых глав книги «Рожденные бурей», просили статьи в газеты и журналы, ждали выступлений по радио, его заваливали письмами, телеграммами. Хорошо об этом написала Ольга Осиповна в письме Жигиревой 23 июля 1935 года: «У Коли теперь жнива. Все годы его жизни он что посеял, теперь собирает, и жнива обильная… Он говорит, что он должен спешить, что бы еще написать все…»

Неоценимую помощь оказала ему Анна Александровна Караваева. Она подошла к нему с сердцем материнским, с душой партийной. Сколько волнующих писем он послал ей! С нею он советовался обо всем, ее замечания помогали ему оттачивать язык своих книг, делать его ярким и выразительным.

Здоровье же его таяло как свеча. Жил на лекарствах. И его последняя точка могла быть поставлена в любой час. Матери с прикрепленной домработницей приходилось то и дело менять ему постель, принимать меры от пролежней на спине. Боль усиливалась, и Николай нервничал, а у матери из глаз катились слезы, и она украдкой смахивала их.

1 октября тридцать пятого года было самым ярким днем его жизни. Возле дома остановился автомобиль.

— Мама, кто приехал? — спросил он, и сердце у него тревожно забилось.

— Ох, Коля, какие гости к нам! Мария Ильинична и Дмитрий Ильич Ульяновы.

Много дорогих гостей встречал Николай, но таких еще не было. Растроганный, он представил себе дружную семью Ульяновых, братьев и сестер Ленина. От волнения у него испарина выступила на лбу. Ольга Осиповна осторожно платочком вытерла лоб. И то ли от прикосновения материнских рук, то ли от того, как ласково поздоровались с ним за руку и душевно заговорили Мария Ильинична и Дмитрий Ильич, Николай как-то вдруг обрел чувство спокойствия, не растерялся и пригласил гостей сесть. Гости в беседе поинтересовались, как ему живется, как работается, что мешает в творческом труде. Партия и правительство, говорил Островский, окружили его заботой, у него есть все, кроме здоровья, и дело зависит только от него самого. Он будет продолжать работать так, как подобает большевику, пока бьется его сердце.

Вскоре после ухода гостей к Николаю пришел врач М. К. Павловский. Он увидел больного уставшим, но в заметно приподнятом настроении.

В тот же день вечером Островскому позвонили из редакции газеты «Сочинская правда» и сообщили, что пришло известие о его награждении орденом Ленина. Первой обняла сына мать…

А наутро принесли газеты, и Николай, волнуясь, слушал постановление ЦИК СССР: «Наградить орденом Ленина писателя Островского Николая Алексеевича, бывшего активного комсомольца, героического участника гражданской войны, потерявшего в борьбе за Советскую власть здоровье, самоотверженно продолжающего оружием художественного слова борьбу за дело социализма, автора талантливого произведения «Как закалялась сталь». Москва. Кремль. 1 октября 1935 г.».

В дом Островского зачастили почтальоны. Они приносили поздравительные телеграммы от М. И. Калинина, М. И. и Д. И. Ульяновых, Н. К. Крупской, от друзей и товарищей, различных организаций. Дни пошли как праздники.

12 октября Николаю Алексеевичу пришлось выступать по радио на перекличке городов Сочи — Киев — Шепетовка. Как он мог не волноваться тогда, когда впервые ступил на невидимую трибуну и перед ним были миллионы! Его несказанно радовало и утешало то, что он стал в действующий строй пропагандистов — бойцов за счастье человека. В эфире звучали его слова: «Наша задача — укреплять Родину, строить страну могучую и великую, создать ту силу, во имя которой борются рабочие всего мира. Мы отстаиваем мир, необходимый нам, чтобы создать величайшие ценности, чтобы наша страна стала богатою, а мы все грамотными и культурными. Но мы не пацифисты. Мы за мир, но если загремит война, то вся молодежь встанет на защиту родной страны».

Через несколько дней он вновь выступил по радио на собрании сочинского партактива, где призывал советских людей бороться со всякого рода классовыми врагами и отдавать все силы построению социалистического общества.

Спустя месяц Григорий Иванович Петровский прикрепил на грудь Николая Островского орден Ленина, самую высокую награду партии и правительства.

Затем были вручены многочисленные подарки. Правительство Украины приняло постановление о постройке дома в Сочи для Островского.

Все эти торжественные дни сильно переутомили Николая. Он очень ослаб, и ему пришлось вновь по крупицам собирать свои