яму, откуда с большим трудом их удалось достать для погребения на военном кладбище. Таким образом, в какой-нибудь час одна из крепких войсковых частей была матросами совершенно разложена. Первый батальон этого полка стоял на окраине города в Сернэсе, правильнее в Вальгерде, занимая бывшую народную школу Батальон находился в руках старого боевого капитана, служившего ранее в Финляндии, но и туда проникла зараза. Старший унтер-офицер Звонарев (из мастеровых и социал-демократ), после того как вечером командир 4-й роты прапорщик Миронов сообщил роте о произошедших событиях, уговорил роту не петь на вечерней перекличке молитвы за царя и гимна, взяв с нее обещание не подчиняться таким распоряжениям начальства, которые идут вразрез с завоеваниями революции. Этот же унтер-офицер сорвал и уничтожил все царские портреты. Этот батальон благодаря своему изолированному положению остался единственной частью, еще относительно не разложившейся. Связи со штабом полка не было, так как все офицеры полка вместе с командиром были обезоружены и арестованы в казармах. Между тем толпа, подошедшая к казармам на Кампенском плацу и Абосским (соседним с ними), ворвалась во двор. Стоявший там подвижной артиллерийский резерв и части 2-го Свеаборгского крепостного полка оказались уже тронутыми. В Кампенские казармы, широко разбросанные на плацу и к тому же не имевшие ограды, было легко проникнуть, и агитаторы, шнырявшие по городу в течение целого дня, будили казарму, уговаривая готовиться к воскресенью и теперь же начать расправу с сомнительными офицерами. Таким образом, когда подошли матросы и рабочие, то артиллеристы начали разбирать ружья и выходить во двор.

Командир крепостного артиллерийского полка полковник Федченко, выйдя на плац, приказал своим людям не слушать смутьянов и идти спать, так как идти в город без всякой цели, да еще ночью, более чем безрассудно. Слова его подействовали на артиллеристов, и часть их пошла в казармы, но в это время агитаторы начали стрелять – сначала в воздух из задних рядов, имея целью повысить настроение. Полковник Федченко приказал прекратить стрельбу. Толпа на минуту присмирела, но затем из среды матросов раздались голоса протеста. Командир полка, осадив крикунов, вновь решительно приказал своим людям идти в казарму, что те и исполнили. Видя, что дело проваливается и нижние чины не слушают агитаторов, какой-то негодяй из последних бросил в полковника Федченко ручную гранату, которая, разорвавшись, вынесла у него весь левый бок. Смерть последовала мгновенно. На звук разрыва гранаты выскочил из казармы подполковник Евланов (В. П.). Едва успев подтвердить приказание разойтись, он был убит второй гранатой, тоже брошенной в него матросом.

Командир роты капитан Михайлов вышел в свою очередь разогнать смутьянов, но погиб, поднятый матросами на штыки. Капитан Михайлов шел на верную смерть, зная об ожидавшей его участи, но предпочел погибнуть, чем изменить долгу присяги. Вместе с ним погибло несколько сверхсрочнослужащих подпрапорщиков: Селезнев и Минин.

Непогода, однако, сделала свое дело: мало кто из артиллеристов пошел бродить по городу, да и те, которые могли, стали понемногу отставать, и скоро тысячная толпа понемногу растаяла. К 2 часам ночи в городе водворилась полная тишина, на улицах не было буквально ни души, даже полицейских, которых еще с вечера стали снимать с постов.

Труп полковника Федченко ночью был вывезен из города и брошен в канаву на том месте, где дорога сворачивается в сторону от линии трамвая в Хагу. Там он лежал несколько дней, подвергаясь всевозможным глумлениям.

Когда на другой день утром рота крепостной артиллерии, занимавшая Альбергские укрепления позиции, шла под командой поручика Подуфимцева, то более благоразумные солдаты заявили своим офицерам, что если они не исчезнут сейчас, пользуясь тем, что дорога идет лесом, то им, может быть, придется разделить участь командира полка, так как около трупа собрались нижние чины из разных частей и только поджидают подхода войск с позиций, чтобы присоединить офицерство к трупу полковника Федченко.

Германские эмиссары успевали повсюду. Начались волнения и в крепости, и, как в 1906 году, прежде всего в минном батальоне. Своих офицеров минеры, однако, не тронули. Собравшись на плацу, они начали митинговать, подстрекаемые агитаторами. Решено было поднять весь гарнизон и идти в город. Комендант крепости с вечера еще находился в городе, уехав с докладом в штаб командующего флотом, но, возвращаясь оттуда, нарвался на толпу матросов, и только присутствие (случайное) нескольких рабочих, ценивших хорошее отношение к ним коменданта крепости, спасло последнему жизнь. Заместителем коменданта временно оставался командир 1-го Свеаборгского крепостного артиллерийского полка полковник Свяцкий. Последний сидел вместе с офицерами в собрании, когда ему доложили, что гарнизон идет на митинг в город. Полковник Свяцкий поспешил на плац. После долгих и упорных переговоров с нижними чинами ему удалось почти совершенно успокоить людей, тогда агитаторы, видя, что их затея провалилась, стали стрелять из задних рядов сперва в воздух, а затем один из них, подкравшись, выстрелил в спину командиру полка. Последний упал, и тут четыре-пять солдат, переодетых рабочих и германских наемников, начали в упор бить в него из винтовок. Во время расправы с полковником Свяцким из собрания подъехал вернувшийся из Александровского театра командир 1-й Электротехнической роты штабс-капитан Алексеев. Едва он успел выйти из саней, как те же негодяи открыли по нему огонь, которым он и был убит наповал. Позже объясняли, что убийство произошло по недоразумению, так как штабс-капитан Алексеев не остановился на окрик.

С Комендантского острова толпа повалила на Лагерный, где был расположен 512-й пехотный Деснинский полк. Здесь солдаты не поддались соблазну и под влиянием горячих и убедительных слов своего командира разошлись по казармам. Но и тут на сцену выступили агитаторы, окружившие полковника Ненарокомова и начавшие его избивать. Выскочивший из полковой канцелярии адъютант штабс-капитан Федоров был убит на месте, поднятый на штыки. Так же погибли подполковник Дмитриевский (А. И.) и несколько подпрапорщиков. Часть нижних чинов и немецких наемников вломилась в полковую канцелярию, где работал полковой казначей, зауряд-военный чиновник. Негодяи вывели чиновника на лестницу и там прикончили его, поделив ограбленные деньги. Точной фамилии его я назвать не могу, говорили, что это был Колесников.

Агитаторы успели в том, чего добивались, и вывели крепостной гарнизон в город. Достигнуто было главное – люди вырваны были из подчинения офицерам. Митинга, конечно, никакого не было, и после шатания по городу и выслушивания нескольких увещательного характера речей от членов образовавшегося уже в порту Исполнительного комитета смущенные нижние чины вернулись в казармы. Много помогла в этом отношении погода: снежная метель, бушевавшая почти всю ночь… Я уже сказал, что около половины двенадцатого ночи немецкие агенты перерезали телефонные провода,