покое. Исполнительный комитет в Гельсингфорсе, подстрекаемый темными личностями, все время требовал его ареста и возвращения в Гельсингфорс для расправы с ним немецких агентов…

Таких случаев, как описанный, было несколько. Особенно тяжелым явилось положение начальника Оперативной канцелярии штаба командующего флотом подполковника Нордманна с чинами его управления, которых в течение трех дней осаждали те же темные организации, добиваясь их смерти. Если бы несвоевременно прибывшая помощь в лице караула от Исполнительного комитета, то дело для него закончилось бы очень плохо. Дело это смогли быстро наладить еще потому, что состоявший при канцелярии Барановский, до войны младший переводчик Канцелярии финляндского генерал-губернатора, был выбран в члены Исполнительного комитета, где пользовался большим влиянием.

Арестованных по приказу Исполнительного комитета офицеров на автомобиле отвозили в помещение комитета в Морском собрании на Скатуддене. Позже отвозили в 5-й Временный лазарет Императорского финляндского сената на станции железной дороги, откуда затем постепенно отправляли в Петроград.

Аресты производились исключительно офицерами и, имея свою хорошую сторону, скоро дали повод матросам, подстрекаемым темными личностями, производить таковые самолично, обходя офицерские квартиры, вытаскивая оттуда офицеров и расправляясь с ними на улице перед окнами их квартир на глазах семей.

Днем 4 марта германские эмиссары ворвались в дом № 21/4 по Высокогорной улице, где помещались некоторые штабы и учреждения. В помещении военно-цензурной комиссии был ими тяжело избит прикомандированный для письменных занятий прапорщик 509-го пехотного Гжатского полка Федоров, впоследствии скончавшийся от этих побоев, и убит секретарь редакции «Финляндской газеты» Н. С. Рождественский. Днем погибли штабс-капитан по адмиралтейству Балашов, лейтенант фон Стихт и инженер-механик лейтенант Бакалынь от руки той же таинственной германской организации.

Войска и флот уже вышли из подчинения. Часть их занималась выборами в комитеты и в Исполнительный комитет Гельсингфорса, на что вице-адмирал Непенин дал разрешение еще накануне, а другая часть собиралась на площади для чтения Манифеста и встречи депутатов от Государственной думы или бродила по городу. С раннего утра на «Кречете» появились депутации с кораблей. Начались разговоры, ничем не закончившиеся. В порту собирался митинг для выборов командующего флотом. Вошедший в связь с организациями капитан 2-го ранга Муравьев провел на эту должность вице-адмирала Максимова, занимавшего пост начальника минной обороны Балтийского моря. Адмирал родился в Финляндии и хорошо владел местными языками и по-русски говорил даже с акцентом, ввиду чего был известен во флоте под именем «pojlca[12]». При назначении вице-адмирала Непенина на пост командующего флотом он считал себя обойденным.

Выборы были только для проформы, да на них было и мало народа. Максимов был намечен еще накануне и все равно был бы проведен на эту должность Совдепом. В начале 11 часов утра он явился в штаб командующего вместе с капитаном 2-го ранга Муравьевым и вступил в пререкания с офицерами, требуя немедленного допуска к адмиралу Нежнину, заявляя, что он выбран флотом в командующие.

Адмирал Непенин в конце концов согласился, чтобы положить конец всяким пререканиям, что Максимов будет контролировать все распоряжения, от него исходящие, а должность он ему сдаст лишь тогда, когда получит об этом указание Временного правительства.

Максимов уехал на автомобиле под флагом командующего флотом и большим красным флагом в штаб крепости для переговоров с комендантом в отношении установления единства власти.

Был составлен и выпущен приказ по флоту, которым приветствовался новый строй, но уже через какой-нибудь час в штаб командующего было принято радио с призывом ко всему флогу не верить адмиралу Непенину: «Товарищи матросы, не верьте тирану! Вспомните о приказе об отдании чести. Нет! От вампиров старого строя мы не ползшим свободы. Мы ожидаем депутацию, а когда к нему были посланы депутаты от толпы, то неожиданно «Кречет» давал сигналы: «Прислать сформированный полк». Нет! Смерть тирану – и никакой веры от объединенной флотской организации демократов».

Кем было отправлено это радио, установить не удалось.

После отъезда Максимова адмирал Непенин отправил в Государственную думу следующую телеграмму: «Сейчас прибыл ко мне начальник минной обороны вице-адмирал Максимов и доложил, что приехавшая к нему грзчша, состоящая из разнородной команды и офицеров морских и сухопутных, на посыльное судно «Чайка», где он был арестован, сообщила о его избрании на пост командующего флотом. Линейный корабль «Император Павел I», играющий сейчас существенную роль, дал телефонограмму не исполнять моих приказаний. Условился с адмиралом Максимовым, что дальнейшие распоряжения будут подписываться во избежание двоевластия им и мною. Непенин».

На Сенатскую площадь, однако, вышли не все войсковые части гарнизона, поэтому матросы и агитаторы опять забегали по городу, мутя нижних чинов. В Сернэсе ими был смущен расквартированный там 511-й пехотный Сычевский полк, арестовавший своего командира, старого лихого финляндца полковника Ржевусского, начальника хозяйственной части и полкового адъютанта, а позже были арестованы и все офицеры полка. В 510-м пехотном Волховском полку матросов встретил командир первого батальона полковника Семова с офицерами и в такой решительной форме заявил матросам, что его солдаты будут слушать только его и пойдут только с ним туда, куда это будет нужно, что те оторопели. Волховцы поддержали своего командира, прогнав матросов. Тогда толпа отправилась в саперные казармы на Рунебергскую улицу. В канцелярии помещавшейся там воздухоплавательной роты Свеаборгской крепости сидел ее командир штабс-капитан Левицкий и разбирал служебную почту. Матросы обратились к нему с вопросом, почему он не вышел с ротой на Сенатскую площадь для выслушивания Манифеста об отречении государя. Офицер отвечал, что он никакого распоряжения не получал, а потому не считал необходимым туда идти. Неизвестный матрос тут же убил штабс-капитана Левицкого, выстрелив ему в голову. Это был один из лучших кадровых офицеров в крепости. Убийство не было случайным. По дороге матросы увидели в одном из окон прапорщика Логинова, служившего в Строительстве сухопутного фронта Свеаборгской крепости. Двое матросов зашли в дом и отобранным у офицера револьвером, с которым они не умели обращаться, пытались его застрелить. Хозяйка квартиры, где жил этот офицер, догадалась внести завтрак с выпивкой, и матросы оставили свое намерение. Несколько дней спустя (6 марта) комендант города генерал-майор Кетхудов избавился от смерти тем же способом. Когда к нему на квартиру приехали матросы, чтобы его арестовать и по дороге убить как бывшего флигель-адъютанта, он предложил им на дорогу хватить по стаканчику коньяку, а сам позвонил в комитет, откуда сейчас же прибыли два офицера с нарядом матросов и освободили генерала от посетителей.

В десять с половиной утра Исполнительный комитет отдал распоряжение о выходе всех частей на Вокзальную площадь для встречи прибывающих депутатов из Петрограда. Одновременно приказывалось отобрать у офицеров холодное и