купол высотой в 230 футов, вдоль стен стояли ионические колонны, а одна из дверей вела в огромный зимний сад. В 1906 году, когда царь Николай II основал Государственную Думу, (вскоре, однако, этот орган власти потерял свое значение), его разместили в Таврическом дворце.

Несмотря на то что Екатерина поручала Старову ответственные задания, он не входил в число архитекторов, с кем Екатерина тесно сотрудничала и чьи творения в полной мере соответствовали ее вкусу. Совсем иное положение занимал тихий, неприметный шотландец Чарльз Камерон. Родившийся в 1743 году Камерон был якобитом и обучался в Риме. Очарованный архитектурой античности, он написал книгу о древнеримских банях. Когда он приехал в Россию летом 1779 года, то уже был хорошо известен как дизайнер интерьеров и мебели в неоклассическом стиле. Екатерина поручила ему переделать и украсить ее покои во дворце в Царском Селе, где она проводила лето. Екатерина не любила Зимний дворец Растрелли в Санкт-Петербурге, а также находила совершенно непригодным для жизни большой, раскрашенный в ярко-голубой, фисташковый и белый цвета барочный дворец Растрелли, построенный для императрицы Елизаветы в Царском Селе. Его фасад в 325 футов высотой казался ей слишком огромным. Бесконечная анфилада богато отделанных комнат и залов для приемов напоминали ей пышно убранные бараки. Сначала Екатерина поручила Камерону переделать и по-новому украсить ее личные покои во дворце. Таким образом, она пыталась проверить вкус Камерона. Он создал простые, элегантные комнаты, отделанные в спокойных цветах: молочно-белом, светло-голубом, зеленом и филетовом. «Я не перестаю удивляться его работе, – писала Екатерина Гримму. – Никогда не видела ничего подобного». Впоследствии она позволяла, а позже и поощряла Камерона в том, чтобы он использовал только самые дорогие материалы: агат, яшму, лазурит, малахит и бронзу.

В 1780 году императрица попросила Камерона построить дворец для ее сына, великого князя Павла и его жены Марии в Павловске, неподалеку от Царского Села. В 1777 году по случаю рождения внука Александра императрица подарила паре тысячу акров земли и большой английский парк с прудами, мостами, церковью, статуями и колоннадами. Камерон приступил к работе над дворцом, который стал для Марии домом во времена ее вдовства. Сейчас, отреставрированный после серьезных повреждений, нанесенных во время Второй мировой войны, он по-прежнему считается шедевром архитектуры.

Следующим заданием для Камерона стало преобразование части большого дворца в Царском Селе. Он создал Агатовые комнаты: три комнаты, стены которых были выполнены из яшмы и красного агата. Затем последовал его окончательный триумф – на террасе и колоннаде новой галереи было написано: «Камеронова галерея». Это была мраморная галерея с потолками в 270 футов высотой, гранитным основанием и открытой колоннадой с изящными ионическими колоннами. Она находилась в конце дворца Растрелли, рядом с новыми апартаментами Екатерины, к которым была расположена под острым углом и перпендикулярно к основному зданию. Между колоннами Екатерина распорядилась разместить пятьдесят бронзовых бюстов греческих и римских философов и ораторов. В окружении личностей, которыми она восхищалась, она любила сидеть и читать летними днями. Закончив чтение, Екатерина проходила до конца галереи, где начиналась крутая изогнутая лестница, разделенная на два ответвления: одно было обычной лестницей со ступенями, другое – простым спуском. Лестница вела к раскинувшемуся у ее подножия парку. В последние годы своей жизни Екатерина любила прогуливаться по парку или же предпочитала, чтобы ее возили по нему в кресле с колесиками.

После Камерона любимым архитектором Екатерины стал Джакомо Кваренги, итальянец, который также работал в неоклассическом стиле. Кваренги приехал в Россию в 1780 году через два года после Камерона. Он начал с того, что спроектировал неоклассический палладианский театр в Малом Эрмитаже, украсив его мраморными колоннами и статуями драматургов и композиторов. Также Кваренги создал строгий Александровский дворец в Царском Селе для любимого внука Екатерины Александра, впоследствии – императора Александра I. Столетие спустя этот дворец стал загородным домом для потомка Екатерины – последнего русского царя Николая II и его семьи.

Не все люди искусства, чье творчество поддерживала и поощряла Екатерина, приезжали из-за рубежа. Лучшие студенты Академии художеств за государственный счет отправлялись для обучения заграницу группами по двадцать человек. Два, четыре года, а иногда и больше они проводили во Франции, Италии или Германии. Самые величайшие портретисты времени Екатерины – украинцы Дмитрий Левицкий и Владимир Боровиковский. Наиболее известной работой Боровиковского является портрет пожилой Екатерины, которая изображена гуляющей со своей собакой в Царском Селе. Другим художником екатерининских времен, рожденным в России, был Георг Фридрих Фельтен, чей отец приехал в Россию в качестве главного повара Петра Великого. Молодой Фельтен изучал архитектуру за рубежом, а по возвращении ему поручили избавиться от деревянных причалов Невы и построить набережные из финского гранита. Этот архитектурный ансамбль вдоль Невы, протяженностью в двадцать четыре мили, придал набережной величественный и элегантный вид. А гранитные причалы служили пристанью для речных и морских судов.

Если в архитектуре Екатерина искала чистые, классические линии, то от парков и садов она ждала противоположного. Когда она занималась преобразованием Голландского и Французского садов в Царском Селе, ее советником и главным садовником был Джон Буш – англичанин ганноверского происхождения, общавшийся с Екатериной на немецком языке. Способности Буша к языкам пришлись кстати, когда ему поручили играть роль «хозяина постоялого двора» во время визита императора Иосифа II в Царское Село в качестве «графа Фалкенштейна». Буш занимал пост садовника в течение долгих лет, а когда ушел в отставку, эту должность унаследовал его сын, Иосиф. Буш также был знаком с Камероном. Когда шотландец прибыл в Россию, то не говорил ни по-русски, ни по-французски. Он переехал жить в дом Буша и, в конце концов, женился на его дочери.

Екатерина занималась и созданием новых парков. Ей нравились цветы, кустарники, памятники, обелиски, триумфальные арки, каналы и извилистые тропы. Буш создавал все это для нее. Она писала Вольтеру: «В настоящее время я люблю до сумасшествия английские сады, кривые линии, нежные скаты, пруды наподобие озерков и резко определенные береговые очертания, и питаю глубочайшее отвращение к линиям прямым, похожим друг на друга. Я ненавижу фонтаны за ту пытку, которой они подвергают воду, заставляя ее следовать направлению, противному ее естественному течению; статуям отведены места в галереях, в передних и т. д., – одним словом, англомания овладела вполне моею плантоманией». Под конец рабочего дня она гуляла в парке в простом платье, дрессировала своих собачек и часто смешивалась с толпой – в парк пускали всех прилично одетых людей. Именно в этом парке в Царском Селе происходит одна из финальных сцен повести Александра Пушкина «Капитанская дочка», посвященной Пугачевскому восстанию и написанной через сорок лет после смерти Екатерины. Молодая девушка, невеста офицера, арестованного по ложному обвинению в участии в бунте, гуляла в этом парке. Она случайно встречается с просто одетой женщиной средних лет,