Разве не умел он, побежденный, стать наравне с победителем, и тут явиться еще покровителем короля Прусского? Таким ли бедствиям, таким ли унижениям подвергал себя император Франц II? Что делали его подданные? Делили с ним горе и с каждым новым несчастием крепче теснились к нему и сыновнее его любили» (Вигель).

Ярость завистников при дворе была непредсказуема. Тут же заговорили о Румянцеве как способном говоруне, но неспособном разбираться в иностранных делах, тем более все желали продолжения войны с Наполеоном, а не Тильзитского мира. П. Майков приводит слова известных царедворцев о графе Румянцеве: А.А. Прозоровский считал, что Румянцева купить нельзя, он достаточно богатый человек, но он не более как полный глупец; Н.Н. Новосильцев считал Румянцева безумцем, которого морочат; Бунина предполагала, что Румянцев мог бы управлять иностранными делами в республике Сан-Марино, что он льстец, что он предан душою Наполеону.

Граф Румянцев включился в работу уже во второй половине 1807 года. И прежде всего – встречи с иностранными послами. Историки и биографы, исследуя источники, в частности императорский камер-фурьерский журнал, где регистрировались встречи, беседы, обеды и пр., отмечали, что в 1807 году граф Румянцев был приглашен на обед с императором и для личных встреч 931 раз, это была, видимо, самая горячая пора, когда возникало много вопросов, требующих личных контактов, так что были дни, когда Румянцев и император Александр встречались по несколько раз.

Французские историки Лависси и Рембо, сравнивая Будберга и Румянцева, писали: «Румянцев, напротив, имел самостоятельные взгляды и лелеял смелые замыслы. Сын блестящего генерала, добывшего себе военную славу при Екатерине II в борьбе с турками, он только и мечтал о завоеваниях в Турции и видел в этом не только семейную традицию, сколько исполнение национальной миссии. Надеясь осуществить свою мечту при помощи союза с Францией, он убеждал императора, что необходимо дать быстрое и полное удовлетворение Наполеону в его борьбе с Англией, чтобы вынудить у него на Востоке все те уступки, на которые, по-видимому, позволяли надеяться тильзитские переговоры» (Там же. С. 152).

Французский посол Савари озадачил императора Александра и графа Румянцева тем, что в письме от 23 сентября 1807 года на имя императора сообщил, что Англия протестует против того, чтобы Франция и Россия заключила выгодную сделку за счет унижения Порты. Оказывается, в Англии произошел полный переворот в политике, оказывается, она открыто заявляет, что становится на пути честолюбивых стремлений Франции и России получить определенные выгоды за счет Турции. С декабря 1806 года Турция объвила России войну за то, что русские войска вошли в молдавские княжества и заняли Бухарест. Граф Румянцев, увидев противоборство среди турецких вельмож и чиновников, приказал остаться русским войскам в Молдавии и Валахии, за обладание которыми давно билась Россия.

– Единственная благовидная сторона дела, которую мы можем предъявить, – сказал граф Румянцев генералу Савари, – есть присоединение Молдавии и Валахии, а вы лишаете нас и этого! Что же мы скажем, если у нас спросят, почему не настояли на том и как у нас отняли эту выгоду, когда и без того уже мы столько теряем от войны с Англией?

– А что скажет Европа? – взволнованно спросил посланник Наполеона.

– Европа не скажет ничего. Да и что такое Европа? Что она, если она – не мы с вами? (из письма генерала Савари императору Наполеону от 18 ноября 1807 года).

Из этого диалога можно понять, как существенно изменилась внешняя политика России – от борьбы за мир в европейских странах в начале царствования императора Александра к желанию территориальных приобретений, податливо следуя за Наполеоном.

И в этом отношении большую роль сыграл посол Савари. Умный, обаятельный красавец, как известно, был холодно принят русской аристократией, но потом он пробил дорогу в некоторые старинные дома, но и этого было недостаточно. Наконец-то он был принят и любовницей императора Нарышкиной. Естественно, он передал адрес Нарышкиной Наполеону, который тут же воспользовался этой возможностью и стал посылать Савари не только инструкции, но и парижские модные наряды Анне Нарышкиной, порой даже и драгоценности, с ядовитой иронией сообщая своему послу: «Вы знаете, что я смыслю в дамских туалетах» (История ХIХ века / Под ред. профессоров Лависси и Рембо. М., 1938. С. 150 и др.).

В начале августа 1807 года тридцать семь английских кораблей окружили остров Зеландию и высадили свой десант. 1 сентября английская армия, предъявившая свои требования и получившая отказ от мужественных матросов, открыла огонь по Копенгагену. Пять дней бомбили, погибли сотни человек, Копенгаген, открыв ворота, сдался. Принц-регент призвал Наполеона отомстить за поражение норвежцев. Наполеон, узнав об этом, пришел в бешенство. Значит, Англия считает Тильзитский мир какой-то пустышкой, борьба продолжается. Дальновидный Наполеон, потерпев поражение, тут же заставил все европейские государства закрыть доступ англичанам на континент, то есть объявил континентальную блокаду. Пусть и Россия в свою очередь надавит на Швецию, на Австрию, пусть и они примут исключительные меры против английских продуктов, агентов и подданных. Наполеон постарается сделать это на юге Европы, в первую очередь в Испании и Португалии, а Россия – на севере, в Швеции и Австрии. В письме к императору Александру Наполеон 28 сентября сообщает: «Мне кажется, что нам легко будет прогнать их со всего континента; это должна сделать совместная декларация».

Министр иностранных дел Шампаньи, сменивший на этом посту Талейрана, писал генералу Савари, что 1 декабря Россия должна закрыть свои гавани и начать войну: «Гавани Португалии и Швеции должны быть также закрыты добровольно или силою. Сила обстоятельств требует, чтобы Франция взяла на себя закрытие португальских гаваней, а Россия шведских… Оба двора должны сообща повлиять на венский кабинет и заставить его примкнуть к общему делу». (Русский архив).

Австрия по-своему поняла тяжкий намек союзников и отозвала своего посла из Лондона. Английский посол в России лорд Говер ждал своей участи.

У графа Румянцева не было колебаний – он был за разрыв с Англией, за победу над турками и за приращение России Молдавией и Валахией.

30 октября сэр Вильсон вошел в кабинет графа Румянцева и сразу заговорил о своих планах, которые только что получил от английского двора:

– Ваше сиятельство! Я только что вернулся из Лондона и полон всевозможными проектами и резолюциями. Тильзитский мир России и Наполеона многое изменил в нашей политике. Мы принесли Дании и Копенгагену, как и Балтийскому морю, большой вред. Британское правительство готово на самые большие жертвы, Англия не хочет ссорить русского императора с Францией, не хочет вовлекать его в новую коалицию, мы просим только, чтобы Россия объявила о