– Этого более чем достаточно. – Тамбер взял двадцатидолларовую и две пятидолларовые банкноты, пересчитал их и аккуратно сложил. – Уверяю вас, мне вполне хватит. – Он распахнул дверь и вылез наружу. – До свидания, мисс Фаррис, до свидания и спасибо вам. – Он отошел было от машины, но, тут же шагнув назад, сунул голову в окно и торопливо, очень тихо, хотя и отчетливо, произнес: – Вы должны знать, что автомобиль, остановившийся под деревом в дальнем конце площади, регистрационный номер «Нью-Йорк ТЗ девять-два-ноль-пять», следует за нами с тех пор, как мы отъехали.

С этими словами Тамбер развернулся, потрусил прочь и нырнул в здание вокзала, не дав Джин толком вникнуть в смысл сообщения. Ее первым желанием было окликнуть Тамбера, однако тот уже скрылся внутри.

Джин уставилась на закрывшуюся за Тамбером дверь вокзала, собираясь пойти следом, но уже и так была сыта им по горло, ну а кроме того, при такой любви к приключениям, у него могло просто-напросто разыграться воображение. Украдкой оглядев площадь, Джин действительно обнаружила припаркованный под деревом автомобиль с включенными фарами, однако в темноте невозможно было разглядеть ни водителя, ни регистрационного номера. Джин пожала плечами, надавила на педаль сцепления, выехала с привокзальной площади и направилась обратно в сторону Пост-роуд.

Пять-шесть минут спустя, когда она была в двух милях от Рая, Джин горько пожалела, что не подъехала поближе к припаркованному автомобилю, чтобы хорошенько рассмотреть регистрационный номер. Не оставалось ни капли сомнений, что ее действительно преследуют. В десять вечера субботы поток транспорта в южном направлении был не слишком интенсивным, и Джин трижды сбрасывала скорость до двадцати пяти миль в час, а потом резко ускорялась до пятидесяти, наблюдая за дорогой в зеркало заднего вида. И действительно, за ней определенно увязался какой-то автомобиль, который и не обгонял, когда она притормаживала, и не отставал, когда она прибавляла скорость. Впрочем, Джин не чувствовала беспокойства. И даже наоборот, ее охватило негодование от столь беспримерной наглости. Негодование жаркой волной поднималось в груди, девушка упорно жала на газ, пока на спидометре не появилась цифра шестьдесят. Примерно с милю она сохраняла выбранный скоростной режим, дав возможность преследователю приспособиться, но затем внезапно ударила по тормозам, свернула на обочину и остановилась.

В зеркало заднего вида Джин увидела, что преследователь остановился в пятидесяти ярдах позади. Что казалось уже не наглостью, а неописуемой дерзостью. Благодаря опущенной крыше родстера можно было просто забраться на сиденье, встать на коленки, спиной к рулю, и оценить ситуацию. Именно так Джин и поступила. Тусклое освещение шоссе не позволяло рассмотреть через ветровое стекло преследовавшего ее автомобиля, кто именно находится в салоне, однако регистрационный знак действительно оказался «ТЗ 9205» или чем-то очень похожим. Джин с недовольным бормотанием развернулась, собравшись было проверить, в чем дело. Но по спине вдруг пробежал неприятный холодок, и рука девушки на двери родстера нерешительно замерла. Ведь нельзя было исключить, что даже на оживленном шоссе, с постоянно проносящимися в обе стороны автомобилями, преследователь решит пойти на самые рискованные шаги.

В результате Джин снова села за руль, включила первую передачу и тронулась с места. В зеркало заднего вида она увидела, что преследователь поехал за ней. Хорошо. Ну и черт с ним! Спидометр показывал пятьдесят миль в час. Что ж, пусть поиграет с ней в пятнашки, а там посмотрим, чья возьмет. Пятьдесят пять миль в час. Шестьдесят. На крутом повороте покрышки родстера взвизгнули, и Джин слегка сбросила скорость. До нее внезапно дошло, что разогнаться до шестидесяти миль в час ее заставил не трезвый расчет, а приступ холодного страха на грани с паникой. И это привело Джин в ярость. Какого черта ей бояться?! Ведь и на освещенной Пост-роуд имелись темные участки дороги в окружении лесов… Хотя, если учесть, что она, Джин, ехала в открытом автомобиле, то и на освещенных участках шоссе, даже при скорости шестьдесят миль в час, достаточно было одного выстрела ей в затылок… Девушка непроизвольно стиснула зубы и еще крепче сжала руль…

Все это было невыносимо. Въехав в зону жилой застройки в предместье Ларчмонта, Джин сбросила скорость до тридцати миль в час, а оказавшись через две минуты в перекрестье огней скопления автозаправочных станций, поехала еще медленнее и вскоре остановилась. Преследователь тоже остановился, причем на таком же расстоянии, что и раньше. Тогда Джин включила заднюю передачу и начала плавно сдавать назад. Повернув голову и положив левую руку на руль, она осторожно двигалась задним ходом до тех пор, пока задний бампер родстера не поцеловал передний бампер «ТЗ 9205». Она остановилась, поставила автомобиль на ручник и выключила зажигание.

Дверь «ТЗ 9205» распахнулась. Джин снова повернула голову и, оцепенев, уставилась на Эмори Байсе и Вудро Вильсона, которые вышли из автомобиля и направились к ней.

– Ну и что все это значит?! – Джин сделала глубокий вдох. – Какого черта вы меня преследуете?!

Индеец, вытянув морщинистую шею, смотрел на девушку из-за плеча своего спутника. Байсе, стоявший у подножки родстера, нависал над Джин.

– Мы подумали, что должны потолковать с вами. Прямо сейчас, – спокойно произнес он.

– Неужели для этого нужно было ехать за мной тайком?

– Я бы не сказал, что мы ехали тайком. Мы просто собирались с вами поговорить, но не хотелось останавливать вас прямо на дороге…

– О чем вы хотели поговорить?

– Ну… – Байсе, поставив ногу на подножку, облокотился на дверь родстера. – Во-первых, мы хотели бы задать вам несколько вопросов о Гае Кэрью. И для начала, может, вы объясните, что за цирк вы устроили у Бартов сегодня вечером?

– А что вы хотели узнать насчет Кэрью?

– Он в тюрьме. Арестован за убийство.

– Я в курсе.

– Естественно. Ведь вы сами и упекли его за решетку. Интересно, ради чего вы рассказали копам о его куртке, байете и прочем? Кому от этого стало лучше?

– Ну я… – Джин задохнулась от возмущения. – Я не…

– Но ведь кто-то это сделал, а вы были в полиции. Это первый вопрос. А теперь второй. Кого вы собирались обвинить в попытке проломить вам голову? Вильсона или, возможно, меня? Видите ли, мэм, я, может, и тугодум, но определенно не сумасшедший. Я понимаю, что если Гая арестовали только за убийство, значит в нападении на вас обвинят кого-то другого. Ведь Гай не мог этого сделать. После того как мы подписали те бумаги за столом у миссис Барт, зашел разговор о том, кто