На месте расколотого медальона кожа загорелась огнем, который стремительно побежал по венам. Из-за трона вновь хлынули щупальцы алой мглы. Часть их охватила ноги председателя и его Защитника, но остальные… Они, накрывая все препятствия, понеслись к Джен.

Страх был, лишь когда туман обвился вокруг ее тела, заставил его воспарить над землей и сорвал маску с лица. А потом мгла потекла внутрь. Через рану в груди, через нос, рот и глаза, окрашивая весь мир в багровые оттенки.

Холод лился по венам, выступая на коже темными узорами, похожими на живую татуировку. Он забирал жизнь, но одновременно с этим дарил что-то совершенно новое. Жажду, которая навсегда поселится внутри и… ощущение полной неуязвимости.

Джен перестала понимать, испытывает ли она боль, потому что внутри осталась лишь пустота. Она подняла руки и посмотрела на них. На то, как узоры-капилляры светятся алым, а потом медленно исчезают под кожей.

Взгляд на Вульфа. Ее тело наклонилось в воздухе и понеслось вперед. Председатель не мог двинуться, но его рот открывался. Он что-то говорил и выкрикивал новые указания. Глаза испуганно и нервно бегали. Этот человек выглядел так, будто пережил какую-то мучительную болезнь и не спал множество ночей.

Уорчайлд кинулся наперерез. Рану на боку закрывала стальная пластина, будто вплавленная в тело. Но Джен не чувствовала ничего, только невероятную легкость в голове и теле, будто с нее сняли оковы.

Она скользила, огибая его в воздухе. Настолько быстро, что Защитник даже не успел на это среагировать. Ударила сложенной, как острие, ладонью ему в руку прямо над перчаткой. В голове раздался едва слышный треск кости. А дальше она сама не поняла, как раскрылся ее рот и разжались челюсти. Не поняла, как вцепилась ему в шею.

В нее хлынула горечь, а перед глазами замелькали воспоминания.

– Ты действительно уверен в этом? – голос сидящего рядом с больничной койкой Вульфа был непривычно сочувствующим, а взгляд – почти ласковым. И он был моложе. Значительно моложе. Седина лишь начала пробиваться.

Дерек утвердительно качнул головой.

– Я пройду Испытание, когда придет время, и стану Рику самым сильным Защитником! А он будет лучшим председателем Комитета! После вас.

Говорил мальчишка. Да и руки, лежащие на одеяле, принадлежали подростку, не мужчине.

Вульф очень широко и протяжно улыбнулся, словно на него были направлены камеры и магические жуки.

– Тогда просто закрой глаза.

И уже через закрывающиеся веки я увидела, как позади председателя появился человек в халате лекаря со шприцом в руке.

Это повторялось. Превращалось в череду проносившихся операционных комнат, тренировочных полигонов, лязга инструментов и зелий разных цветов. В коротких промежутках между этими эпизодами появлялось лицо Эмили. Сестра взрослела, и каждый раз ее взгляд становился более затравленным и тяжелым.

Потом была комната. Очевидно, рабочий кабинет Вульфа в его фамильной резиденции. Здесь всюду была помпезная роскошь, как в зале, который председатель выбрал для переговоров на саммите.

Уорчайлд стоял перед письменным столом чем-то глубоко потрясенный и сжимал кулаки. На нем темно-зеленый мундир, похожий на форму академии Эшмор. Курсант был растерян и ничего не понимал. Мысли и обрывки слухов путались в его голове. Но на плечо легла рука Вульфа в почти отеческом жесте, и ему стало легче.

– Прости, если разочаровал тебя. Тедерик действительно недостоин быть моим наследником. Особенно теперь. Надеюсь, лечение пойдет ему на пользу. Но…

Председатель вышел из-за его спины.

– …ты можешь стать моим Защитником. У тебя будет все, что ты пожелаешь. Если сохранишь верность мне.

Дерек смотрел на него и молчал. Вульф снова улыбнулся, как тогда, у больничной койки. Почти мечтательно произнес:

– Ты вырос сильным и решительным, как и хотел. Я рад, что помог этому. Ах, иногда мне так жаль, что ты не мой сын…

Меня охватило чувство неправильности его слов, но одновременно что-то шевельнулось в душе. Что-то очень теплое. Дерек… Он уже слышал подобное. И всякий раз это вызывало невольный прилив радости.

Вся комната распалась на осколки, а потом они закружились в вихре. Видения сменяли друг друга. Чествование после Испытания, церемония посвящения, приемы, несколько показательных боев с Защитниками других богатых и высокопоставленных людей. И эти бои выглядели слишком жестоко для дружеского спарринга.

Новый виток.

Закрытые клубы для джентльменов, дорогие алкоголь и сигариллы. Партии в бильярд и покер. И женщины. Множество женщин. Там мелькнуло и мое лицо. Именно в тот момент, когда я прыгнула с крыши музея и оставила его одного.

Поток воспоминаний замедлился. Дерек Уорчайлд куда-то шел по знакомым улицам. И это было в вечер после нашей встрече в «Poison» и моего побега. Он свернул в какой-то переулок и зашел в неприметный с виду бар. Пропустил бокал и неслышно шепнул что-то на ухо бармену. После чего оказался в закрытой вип-комнате. Ему навстречу вышла девушка в кожаных шортах, лифчике и ботфортах. Невысокая, ее фигура чем-то напоминала мою. Она держалась самоуверенно и подпирала бок рукой. У нее были вьющиеся волосы цвета красного вина, уложенные на одну сторону так, чтобы открывать кафф на ухе.

Дерек что-то сказал ей. Лишь два слова. Назвал имя?

Девушка сначала выглядела удивленной, потом дернула подбородком и усмехнулась. Ее рука поднялась к каффу, и она опустила голову вниз. Волосы тут же порыжели, а когда та снова посмотрела на посетителя, у нее было мое лицо.

Позже Защитник Вульфа возвращался к ней еще, но именно в ту ночь он был с ней особенно последователен. Говорил, пытался шутить. По-настоящему соблазнял ее. Будто происходящее между ними действительно что-то значило. И только в самый последний раз увиденное заставило почти физически отпрянуть.

Воспоминание было свежим и максимально ярким.

Девушка не сразу заметила, что он пьян и отрешен. Она привычно улыбнулась, принимая мой облик. Была уверена, что с ним по крайней мере в безопасности. Ведь этот мужчина никогда не причинял ей боль. Поцелуи и прикосновения впервые не вызывали в нем никакого отклика. Сначала мужчина будто избегал их, потом запустил пальцы ей в волосы и больно дернул назад, заставляя запрокинуть голову. Другая рука сдавила горло до хрипа. Он поставили ее перед собой на колени и пристально следил за каждым движением, требуя не отводить взгляд.

Это не было игрой. Не было похоже на их предыдущие встречи. И даже не сводилось к грубому удовлетворению. Ему хотелось видеть ее такой. Обескураженной и униженной. С покрасневшими глазами, в которых стоят слезы.

Позже, когда все кончилось, Уорчайлд глядел на ее лицо с отвращением. Он испытывал его не только к девушке, но и к себе. Как и вообще ко всему вокруг.

Воспоминание застыло, затем его точно встряхнули. Движущийся поток образов иссяк.