В тот день они, как обычно, вместе вышли после занятий инаправились к троллейбусной остановке, чтобы доехать до ближайшего метро.Троллейбуса пришлось ждать долго. И тогда Женя увидела Его. Вернее, сначала онаЕго почувствовала. Чей-то взгляд нестерпимо жег ее щеку, боковым зрением оназаметила мужскую фигуру, но не повернулась, однако спустя несколько мгновенийсделала вид, что счищает невидимое пятнышко с пиджака Кристины и встала лицом кНему. Его взгляд завораживал. В нем было обожание, почтение, восторг - все то, что,по ее представлениям, должно сопутствовать настоящей Любви настоящего Мужчины.У Жени даже голова слегка закружилась, ей показалось, что с каждым мгновениемее все плотнее опутывает кокон густого и сладкого, как мед, восхищения,струящегося из глаз стоящего неподалеку юноши.

Подошел троллейбус, юноша вошел в салон вместе с ними и всюдорогу до метро не сводил с Жени сияющих глаз. Под бдительным оком КристиныЖеня боялась слишком часто смотреть в его сторону, но присутствие его онаощущала всей кожей. Ощущала при выходе из троллейбуса, в вагоне метро, в толчеена переходе с одной линии на другую. Она нервничала, и Кристина, видно, что-топочувствовала.

- Я провожу тебя до дома, - внезапно заявила она, когдаони вышли из метро на Чистых прудах.

- Зачем? - удивилась Женя. - Меня никто не украдет. Ещесовсем светло.

- Не в этом дело, - Кристина смущенно улыбнулась. - Ядо своего дома просто не дойду. Ну, ты меня понимаешь?

Сердце у Жени упало. Она ни минуты не сомневалась, что юношаподойдет к ней, как только она останется одна, и не могла дождаться мгновения,когда Кристина наконец отвяжется от нее. Но отказать преподавательнице она немогла, это выглядело бы просто бесчеловечным.

Краем глаза она видела своего поклонника, который нанекотором расстоянии следовал за ними, не делая ни малейшей попыткиприблизиться. Вот и подъезд. Дверь, кодовый замок. Лифт. Вход в квартиру. Вот ивсе. Ничего не состоялось. А если еще и отец дома окажется, тогда вообще конецвсему. Сначала неминуемый скандал за непотребный внешний вид, а потом полный иокончательный запрет на любые походы куда бы то ни было, хоть на курсы, хоть втеатр. Только вместе с ним.

Но хотя бы в одном Жене в тот раз повезло - отца дома небыло. Кристина побежала в туалет, а Женя подошла к окну и распахнула его. Юношинигде не видно. От обиды у нее слезы выступили на глазах. Ну почему в ее жизнивсе так нескладно? И сама она нескладная, не зря отец зовет ее"слоненком". Слоненок и есть. Услышав в коридоре шаги Кристины, Женяотпрянула от окна и постаралась придать лицу выражение простодушного участия.

- Все в порядке? - как можно веселее спросила она.

- Спасибо, Женечка, ты меня от смерти спасла, -улыбнулась преподавательница. - Ну, я пойду, закрой за мной дверь.

С тех пор Женя потеряла покой. Где бы она ни была, онапостоянно оглядывалась в надежде заметить тот самый горячий, полный восторгавзгляд. Ведь если она действительно так понравилась этому юноше, то он долженпопытаться снова встретиться с ней, тем более он знает, где она живет. Но еговсе не было. А потом пришло первое письмо, и Женя поняла, что он не будетискать встречи с ней. Во всяком случае, сейчас. Он будет ей писать.

Все это она и рассказала отцу. Ну, на самом деле, конечно,далеко не все. Некоторые подробности вроде распущенных волос и выглядывания изоткрытого окна третьего этажа она благоразумно опустила.

- И ты полагаешь, что я должен этому поверить? - сухоспросил отец, выслушав ее рассказ.

- Папа, я рассказала тебе все как было. Что ты ещехочешь от меня услышать?

- Я хочу, чтобы ты поведала мне о ваших общих знакомых.Что у вас за компания такая?

- Нет у нас никаких общих знакомых! Я его виделаодин-единственный раз, даже не разговаривала с ним.

- В таком случае поясни, будь так любезна, что он имеетв виду, когда пишет: "Я никому не позволю отзываться о тебе плохо"?

- Я не знаю! Папа, я, правда, не знаю... Почему ты мнене веришь?

- Потому что я разумный человек, в отличие от тебя, иумею мыслить на уровне нормальной здравой логики, а не на уровне сопливыхромантических эмоций. Из того. что я прочел в этих письмах, и из того, что тымне тут рассказала, выводов может быть только два: или ты мне лжешь, или онсумасшедший, подверженный галлюцинациям. Ему кажется, что у вас есть общиеинтересы и общие друзья, которые что-то говорят о тебе. Если такиедрузья-приятели есть, значит, ты меня обманываешь. Если их нет, значит, утвоего поклонника не все в порядке с головой. Ты можешь предложить мне третийвариант?

Никакого третьего варианта Женя придумать не могла. Оназнала точно, что общих знакомых у нее с тем юношей нет. Или все-таки есть,только она об этом не знает? Но и согласиться с тем, что человек, которыйсмотрел на нее со страстной влюбленностью, сумасшедший, она не хотела. Ни закакие сокровища мира она не согласилась бы признать, что первое и покаединственное в ее жизни романтическое приключение является следствием не Любвис Первого Взгляда, а банального умопомешательства.

- Значит, так, - сказал в заключение отец, не дождавшисьот нее вразумительных объяснений, - эти письма я забираю. Я попрошу своихзнакомых, чтобы они поработали с ними и оградили тебя от его приставаний.

- Он не пристает ко мне, - Женя еще пыталась слабосопротивляться, но уже понимала, что все кончено. - Он не сделал мне ничегоплохого.

- Пока не сделал. И я не собираюсь ждать, когда оннадумает своей больной головой, что должен тебя убить или изнасиловать.

- Папа!

- Закончим на этом. Тут нечего больше обсуждать. Могудобавить только одно: мне жаль, что моя дочь оказалась круглой дурой, непонимающей элементарных вещей. Вместо того, чтобы сразу распознать в этомпоклоннике психически больного и поставить своего отца в известность о егоприставаниях, она вбила себе в голову идиотскую историю о неземной любви и нежелает считаться с очевидными фактами.

Отец говорил о Жене в третьем лице, и это неоспоримосвидетельствовало о том, что он взбешен. Конечно, он был резок, даже груб, но ктакому обращению Женя давно привыкла, а вот "моя дочь" вместообычного "ты" было проявлением крайней степени гнева и отвращения.Отец великолепно владел собой и никогда не повышал голоса, и о его настроенииЖеня догадывалась только по тем словам, которые он выбирал, разговаривая слюдьми.

Ох как не любил Сурин эти встречи! Отчего-то ему казалось,что по телефону общаться с Рубцовым куда безопаснее. Скорее всего он полагал,что дело, изложенное в телефонном разговоре, наверняка несложное и не таящееникакой угрозы, тогда как для дела, изложенного при личной встрече, придетсянапрягать все связи, возможности и извилины. Как многие государственныеслужащие, Василий Никанорович Сурин ничего не имел против того, чтобы получатьденьги, но страшно не любил эти деньги отрабатывать. Когда накануне поздновечером Рубцов позвонил ему домой и обычным своим спокойным тоном заявил, чтонадо бы встретиться, сердце Сурина нехорошо заныло. Весь остаток вечера он помелочам собачился с женой, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на детях,которые, как все обычные дети, давали повод для окрика ежеминутно, если неежесекундно.