Уйти от Шаны накануне было нелегко, но Чак знал, что очень важно дождаться подходящего момента, чтобы сделать свой ход. Он не хотел, чтобы она ушла. Ставки были слишком высоки.

Хотя ожидание чуть не убило его. Сегодня четвертая годовщина их свадьбы, кажется, идеальный момент? Он надеялся на это.

Чак весь день строил планы, а Шана сидела за компьютером, задумчивая и сосредоточенная. Он купил ей подарок. Ей понравился браслет с бриллиантовым сердцем, который он подарил, поэтому решил связаться с одним ювелиром из Техаса. Он специализировался на эклектичных изделиях в стиле кантри.

После пробежки вниз по лестнице Чак пробрался в их домашний офис и достал свой пиджак, где спрятал подарок. Шана сидела за столом, печатая на клавиатуре, из колонок тихо звучала гитара.

Словно почувствовав его взгляд, Шана подняла глаза от компьютера.

— Отлично выглядишь. У тебя встреча? — Она вновь взглянула на экран. — Уже довольно поздно. Намечается деловой ужин?

— Вообще‑то свидание с моей женой.

Шана улыбнулась, откинула с лица прядь светло‑медовых волос. Ее безымянный палец без кольца служил напоминанием о том, что она все еще не полностью приняла их брак.

— Что за особый случай?

Чак вошел в комнату, его ковбойские сапоги мягко стучали по ковру.

— Сегодня наша годовщина.

Шана выпрямилась за столом, быстро моргая.

— Годовщина свадьбы?

— Четвертая.

Чак сел на край стола, его нога касалась ее колена.

— Четвертая… — проговорила Шана дрожащим голосом. — Разве это не мужья обычно такое забывают?

Чак знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она пытается шутить, чтобы скрыть волнение. В надежде разрядить обстановку он достал из внутреннего кармана пиджака подарок — плоскую коробочку с голубой лентой, на которой блестели подковы — логотип производителя.

Шана взяла подарок, положила его на стол перед собой.

— Ты такой щедрый.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она осторожно потянула ленту, медленно открывая подарок, как всегда в праздники, подняла крышку и увидела оловянное ожерелье с бриллиантами и крупным перуанским опалом в форме капли.

— Восхитительно!

— Моя мать и сестры обожают украшения этого мастера из Техаса. Он делает необычные вещи в стиле кантри.

— Спасибо. Это очень мило.

Шана встала, положила руку Чаку на плечо и поцеловала его.

Ее губы были нежными и знакомыми. Легкое прикосновение ее языка к его губам пробудило в нем желание. Поцелуй не был настойчивым, их тела даже не соприкасались, но эта женщина всегда доводила его до исступления. Она задержала поцелуй еще на мгновение, прежде чем отпустить, в ее глазах горело голубое пламя.

Чак не настаивал на большем. У них впереди целая ночь.

— У меня запланирован вечер для нас. Наденешь ожерелье?

— Свидание сегодня вечером?

— Да, празднование годовщины. Первое для тебя, и, надеюсь, ты его запомнишь. Есть проблема?

Ее улыбка увяла.

— Вообще‑то у меня другие планы.

Шана показала на экран компьютера.

— Сегодня моя работа принесла результаты. Появилась зацепка по делу.

— Зацепка? — Чак почти забыл, что просил ее об этом. Он не ожидал результатов так скоро.

— Перекрестные ссылки на электронные письма Миллы Джонс и банковские выписки. Одно имя упоминается несколько раз, что странно, учитывая, что она не жила здесь долго.

— Банковские выписки? Интересно.

Чак старался сосредоточиться на ее словах, не отвлекаясь на дразнящий аромат духов.

— Операции по банковским картам от него к ней, передвижение денег. Конечно, это не точно, поскольку подставные корпорации знают, как скрывать, кто на самом деле стоит за деньгами.

Шана взяла распечатку.

— Так или иначе, у меня есть наводка, что этот человек живет в местном мотеле. Если это подтвердится, я смогу отследить больше его передвижений.

— Что ты задумала? — Внезапно это дело стало казаться более сложным и опасным, чем он ожидал. Чак не хотел, чтобы Шана копалась в прошлом людей, которые могут потом затаить обиду.

— Я иду в засаду.

В одиночку?! Чак скинул пиджак, решив провести вечер с ней.

— Мои планы на празднование годовщины изменились — я иду с тобой.

Новая гардеробная была больше, чем ее старая квартира. Шана стояла на пороге и мысленно возвращалась в свою старую тесную студию — последнее место, которое она помнила. Вещи хранились в коробках под кроватью. Теперь перед ней была целая стена стеллажей для обуви, свитеров, джинсов, две стены с рядами разнообразной одежды на вешалках. А посередине — комод с отделениями для драгоценностей и аксессуаров.

Конечно, ее квартира была маленькой, но в том крошечном пространстве все подчинялось ее правилам, у нее была полная автономия и власть. Выходит, за последние пять лет она научилась делить пространство с другим человеком, полагаться на него и доверять.

Как это произошло? Сердце забилось быстрее от желания узнать правду. Шана взяла телефон и позвонила маме — единственному человеку, которому она могла доверять, включила громкую связь, положила телефон на комод и начала переодеваться. Просторная футболка и теплые пижамные штаны отправились в корзину для стирки. Голое тело покрылось мурашками. Открыв ящик с бюстгальтерами, Шана выбрала нежный и кокетливый. Не то чтобы она планировала что‑то во время слежки, просто для уверенности в себе.

— Привет, мам.

Шана застегнула бюстгальтер, пальцы скользнули к ожерелью. Прохладный металл украшения странным образом действовал на нее расслабляюще.

— Здравствуй, солнышко. Как ты себя чувствуешь?

Шана рассказала матери о беременности. Она просто не могла больше держать эту новость в себе.

— Чувствую себя великолепно. Совсем не тошнит. Аппетит хороший, и я полна энергии.

Шана села на мягкий табурет перед зеркалом, начала натягивать джинсы.

— А твоя память? — спросила мать со сдерживаемой настойчивостью.

Шана застегнула джинсы, тяжело вздохнула.

— Все еще ничего.

— Жаль, что я не могу быть там с тобой.

— Я понимаю. Но семья Чака меня балует. Чак тоже.

Натянув объемный белый свитер, она подошла к зеркалу, поправляя прическу.

— Рада слышать, что вы поладили.

Комментарий застал Шану врасплох. Она с самого начала знала, что не стоит слишком расслабляться.