Нисколько. Я только хотел поговорить с вами обэтом, заметить вам, что на все есть границы. Никто не заставляет вас любитьКсению Александровну, но вы должны быть вежливы с ней и, из уважения к своемусыну, сохранять наружное приличие. Я прошу вас немедленно же положить конецэтому семейному скандалу.

— Это она, причина и виновница скандала,должна употребить все усилия, чтобы положить ему конец. Или ты хочешь сказать,что я должна извиниться перед ней, и это после всех дерзостей, какими она менятолько что угощала?

Щеки Клеопатры Андреевны покраснели, глазапылали, а голос снова сделался пронзительным, как труба.

Ричарда, по-видимому, нисколько не взволновалиэти предвестники грозы.

— Я ничего не хочу и надеюсь, что ваш светскийтакт поможет вам найти подходящий выход из этого невозможного положения, —спокойно ответил он. — Впрочем, я не имею никакого права к чему бы то ни былопринуждать вас. Только с меня довольно всех этих историй: они утомили меня.Если же они будут продолжаться до бесконечности, я ничего не хочу знать о них.Я возьму отпуск, которым еще не пользовался в это лето, и уеду за границу, а выс Иваном устраивайтесь, как хотите.

Клеопатра Андреевна даже не сумела скрыть,насколько смутила ее последняя фраза пасынка. Предоставить устраиваться Ивану,как он знает, это значило возложить на них плату за лечение, устройство дела стребовательной любовницей, множество других расходов, которые Ричард покрывализ своего кармана, а такая перспектива нисколько не улыбалась КлеопатреАндреевне.

Кроме того, она предусмотрительно заключила,что если Ричард так горячо относится к интересам своей новой невестки, то здесьдолжны играть какую-нибудь роль красивые глаза Ксении. И кто знает? Может быть,со временем из этого интереса к жене брата можно будет сделать орудие противсамого Ричарда и, при случае, вырывать у него все, что нужно, и в тоже времяотомстить ему за настоящую минуту.

Результатом всех этих размышлений было то, чтоКлеопатра Андреевна подавила свою ненависть и свой гнев и ответила с притворнымвздохом:

Ты знаешь, дитя мое, как я миролюбива и какненавижу ссоры, но на этот раз я была страшно обижена и вдвойне оскорблена:во-первых, тем, что Иван совершенно устранил меня в таком важном вопросе, аво-вторых, потому что считала его жертвой интриг ловкой кокетки. Но теперь яначинаю убеждаться, что Иван женился на этой дуре с досады на Никифорову. Чтоона безумно влюбилась в такого обольстительного мужчину, как Иван, это вполнеестественно.

В глубине души Ричард подумал, что маловероятно, чтобы на таком очаровательном создании женились исключительно сдосады, но громко ответил:

Я восхищаюсь вашей проницательностью, матушка,и вашим глубоким знанием характера Ивана. Но если вы находите естественнымсердечное увлечение Ксении Александровны, то должны извинить ей это. Дайте волювашему сердцу и пойдемте заключать мир, хотя бы только наружный.

Если я уступаю, то исключительно для того,чтобы сделать тебе приятное, дорогое дитя мое, и чтобы отблагодарить тебя затвою любовь к Ивану, — нежно ответила Клеопатра Андреевна.

И подавляя внутреннюю ярость, она позволилаувести себя в столовую.

После нескольких примирительных слов Ричардабыл заключен официальный мир между Клеопатрой Андреевной и Ксенией. Завязалсяобщий разговор о состоянии несравненного Ивана. Только о причине его болезни небыло сказано ни слова.

Было уже около семи часов утра, когда ночныепосетительницы уехали с Крестовского острова. Ричард проводил их. Когда онвернулся в будуар, он перекрестился и весело вскричал:

Уф! Слава Богу, что наконец уехали эти кошмарымоей жизни!

Увы! Они вернутся, эти кошмары, а с появлениемих конец моему последнему покою, — подавленным голосом ответила молодаяженщина.

Молодой человек старался убедить Ксению, чтопримирение было необходимо, но видя нервное возбуждение своей невестки,уговорил ее лечь спать, обещав посидеть с больным.

Выздоровление Ивана быстро продвигалосьвперед. На шестой уже день состояние его настолько улучшилось, что Ричард счеллишним свое дальнейшее пребывание на Крестовском. Он вернулся домой иограничился тем, что каждый вечер навещал брата.

Ксения с сожалением отпустила его. Присутствиезятя всегда казалось ей какой-то эгидой, под защитой которой в ее больной душевозрождались покой и доверие, и она была до такой степени ему признательна, чтоне находила слов выразить свою благодарность. Молодая женщина не понимала, какопасно это чувство страстной признательности, которое каким-то чарующим ореоломокружало Ричарда. Она невольно отдавалась ему, так как всегда находила у негопомощь, совет и понимание ее душевного состояния.

Иван Федорович ничего так ненавидел, как бытьвынужденным сидеть дома, к которому ничего не привязывало его. Все, чтоинтересовало и развлекало его, находилось вне дома.

Так как он не хотел вводить к себе свой мироки своих друзей, То лихорадочно жаждал поскорее выйти и проклинал медленность, скакою затягивались раны.

Когда, наконец, доктор разрешил ИвануФедоровичу выходить, последний тотчас же умчался из дома, подобно привязанномувоздушному шару, у которого перерезали веревку. Он спешил наверстать потерянноевремя и насладиться всеми удовольствиями, которых Так долго был лишен; онжаждал повидаться со своими друзьями и, главное, подругами, с которыми егоразлучила болезнь. Иван Федорович любил тайные связи, и ему нужна была лестьразвращенных женщин, искавших волнений страсти.

Поэтому он скоро до такой степени запутался всети интриг, что они поглощали все его время, и показывался дома только подобнометеору.

В это же время он завязал любовную интригу,которая до такой степени заняла его, что он почти забыл про Ксению, к которойдень ото дня становился все равнодушнее.

* * *

Станислав Витольдович Доробкович был богатыйфинансист польского происхождения и с темным прошлым. Он неожиданно появился ввысшем биржевом мире и спекулировал с такой поразительной удачей, что скоросоставил себе блестящее положение. Что это был человек неразборчивый всредствах, ни для кого не составляло тайны.

Светским успехам Станислава Витольдовича многосодействовала его жена Софья Борисовна, русская по происхождению. Онапринадлежала к очень хорошей семье, но была некрасива и бедна. Благодаря своимобширным связям, родне и собственной ловкости, она сумела поставить мужа наноги, ввести его в свет и создать изящный и гостеприимный дом, где собиралосьмногочисленное, хотя и очень разнообразное общество.

По своим душевным качествам муж и жена стоилидруг друга. Станислав Витольдович страшно гордился своим богатством, которое,как все выскочки, всячески старался выставлять на вид. Кроме того, он былразвратен и любил женщин, несмотря на свои солидные лета. Софья Борисовна тожебыла женщина распущенная и стеснялась еще меньше своего мужа.