Прости меня за всю горечь и горе, которыми яотравил твою жизнь.

Ксения Александровна едва успела ответить емутеплым и добрым взглядом, так как он быстро повернулся и стал спускаться полестнице. Отец Алексей следовал за ним, взволнованный и опечаленный страшнымволнением своего друга.

Обеспокоенная последствиями этого свидания дляОльги, Ксения Александровна поспешила в комнату дочери. Ольга стояла на балконеи, прижав руки к груди, не сводила глаз с дороги, по которой удалялась коляскас обоими путниками.

В последний раз мелькнули высокие черныеклобуки монахов, и экипаж исчез за поворотом дороги.

Заливаясь слезами, Ольга бросилась в объятияматери. Когда же та пыталась успокоить ее, она покачала головой.

Дай мне поплакать, мама, эти слезы облегчаютменя. Мне кажется, точно железный обруч, сдавливавший мне сердце,распускается... Потом я буду спокойна. Я, видишь ли, обещала ему жить и бытьсчастливой, и я хочу постараться сдержать свое обещание, чтобы он не мучилсяугрызениями совести. Я буду жить с тобой, дорогая мама! Но когда Лили вырастет,ты позволишь мне, конечно, уйти в монастырь. Нигде нельзя лучше молиться, кактам, и я буду молиться за всех вас, чтобы Господь даровал вам счастье. Как ион, я искуплю свою вину и буду счастлива.

Ксения Александровна крепко прижала дочь ксвоей груди.

Какой бы путь ты ни избрала, чтобы бытьспокойной и счастливой, я благословляю тебя! А пока, дорогая моя, мы будем житьвместе.

КОНЕЦ.