Расспросы и поиски ничего не дали, и народ в городепонемногу успокоился. Но только не Костя. Пренебрегая своими обычнымиобязанностями, он в тот же день отправился в монастырь. Разумеется, в саммонастырь он заглянуть не решился и разговор с Андреем посчитал излишним. Небыло у него ни одной улики, чтобы прижать святошу. Поэтому он наблюдал заобителью издалека, то есть, проще говоря, без всякого толку болтался вблизимонастыря.

Однако занятие было не таким уж и глупым, как моглопоказаться вначале. Буквально на следующий день терпение Кости быловознаграждено. Рано утром монастырские ворота открылись, и появилась коляска, вкоторой сидел отец Андрей. Он отправился в город, и Костя с небольшой задержкойследом, заранее позаботившись о том, чтобы лошадь была наготове. Возница,нанятый им, заверял, что домчит его за пять минут, и не обманул, потому чтовскоре Костя заметил монастырскую коляску и приказал вознице не спешить.

Вот так они въехали в город: сначала отец Андрей, а за ним иКостя. Андрей остановился в гостинице, что возле вокзала, и вскоре отправился вепископскую канцелярию, о чем Костя узнал, подослав к сопровождающему Андреямонаху своего возницу, молодого парня. Монах сообщил, что в городе Андрейпробудет недолго и уже сегодня отправится в Троицкий монастырь. Костя оченьразволновался. Почему-то он был уверен, что Андрей неспроста затеял своюпоездку. Грядущее расследование в монастыре наверняка заставит его проявлятьосторожность, а это значит, что Андрей постарается надежно спрятать то, что, поего мнению, нежелательно видеть другим. Почему бы, например, не в Троицкоммонастыре, куда он в последнее время часто ездил и где у него, скорее всего, естьсообщники?

Что ж, я бы тоже так, наверное, решила. Дальнейшее поведениепрапрадеда мне, в общем-то, понятно. Он надумал обыскать комнату Андрея вгостинице, пока тот находился в канцелярии, и затею эту осуществил. О том, какон раздобыл ключи от комнаты и проник туда, в дневнике ни слова. Возможно,тогда комнаты вовсе не запирались, а такого человека, как Костя, вряд ли бы ктозаподозрил в дурном умысле.

Как бы то ни было, но прапрадед оказался в комнате, которуюотвели Андрею, и первым делом обратил внимание на саквояж, стоящий под столом.Не колеблясь, он открыл его и под книгой, которая, конечно, оказалась Библией,обнаружил сверток. Торопливо развернул его и едва не рухнул в обморок отволнения. На столе прямо перед ним лежало четыре кинжала. Один Костя уже виделраньше — тот самый, что нашли в одежде погибшего Сергия, на рукоятке которогозначилось имя Марк и имелся символ евангелиста — лев. На рукоятке второгокинжала были имя Лука и телец, на рукоятке третьего значилось имя Иоанн ивиднелся символ — орел, а вот четвертый… Четвертый кинжал отличался от первыхтрех. То есть, с одной стороны, он был точной их копией — таким же по размеру иформе, с тем же узким острым лезвием и распятием на рукоятке, с другой стороныстояло имя Сергий и была надпись: «Рука твоя — рука Божья», но вместо символаевангелиста еще надпись — «Аду адово».

Поначалу Костя даже не мог понять, что это такое, и решил,что не правильно прочитал старославянские буквы, которые заметно стерлись, покана ум ему не пришло известное изречение «Кесарю кесарево». Кажется, так ответилХристос на коварный вопрос, надо ли платить налог мытарю, то есть римскомуимператору. И вот тогда надпись стала ему понятна. «Аду адово» — то, чтопринадлежит аду, то есть злу, должно туда возвратиться. Костя так увлеченноразглядывал кинжал, что, кажется, ничего не замечал вокруг. Не слышал, какскрипнула дверь (по моему мнению, она непременно должна была скрипнуть), непочувствовал, как подул легкий ветерок, и шорох за спиной тоже не услышал. Итолько вдруг ощутив чье-то присутствие за спиной, хотел повернуться, но былоуже поздно. Что-то с шумом обрушилось ему на голову, и он лишился сознания.

— Слава богу, на этот раз обошлось без ворон, —вздохнула я, от всей души сочувствуя прапрадеду. Наверное, очень неприятнополучить по голове чем-то тяжелым. Хорошо хоть жив остался. Разумеется, жив,если смог рассказать о происшедшем.

Очнулся Костя через некоторое время и в самом неожиданномместе: в городском парке на скамейке. Рядом стоял городовой и почтительно трясего за плечо, смущенно кашляя. Костя вздохнул и смог произнести:

— Где я? — после чего в изумлении огляделся.

Потом уже, тщательно осмотрев гостиницу и близлежащие дома,он понял, как его незаметно перетащили в парк. Рядом с номером, что занималАндрей, была черная лестница, по ней нападавший и смог его вынести. Лестницавыходила в сад, запущенный и заваленный всякой рухлядью, из него в переулоквела калитка, а сам переулок выходил к парку. Переулком мало кто пользовался,ни одно окно в него не выходило, что было на руку нападавшему. Почему Костю неоставили лежать в номере Андрея, понятно — тот не желал привлекать к себевнимание. Но зачем было тащить бесчувственное тело в парк, рискуя бытьзамеченным по дороге? Однако Костя и с этим вопросом смог разобраться: во двореего могли обнаружить очень быстро, а отцу Андрею необходимо было время, чтобыпокинуть город. Вот и перетащили Костю на скамейку, причем в дальнем концегородского парка, где он мог бы оставаться довольно долго, если бы туда покакой-то надобности не забрел городовой. Поначалу он принял Костю за пьяного и,когда молодой человек пришел в себя, очень смутился. Впрочем, не менее его былсмущен и сам Костя, пробормотал что-то о сильнейшей головной боли и попробовалвстать. Не тут-то было — голова кружилась, и мысли в ней отчаянно путались. Онощупал голову, крови не обнаружил, но облегчение было минутным — ясно, чтостоль сильный удар по голове без последствий не останется.

При помощи городового Костя добрался до дома, вскоре пришелврач, вызванный экономкой, и констатировал сотрясение мозга. О происшествииКостя предпочел умолчать, отделался невнятными объяснениями, что оступился,прогуливаясь в парке, и упал, а далее ничего не помнит до того момента, как егопривел в чувство городовой.

Костя послал справиться в гостинице об отце Андрее и узнал,что тот уже уехал. Он подумывал было снарядить погоню, но сам не верил в успехсвоего предприятия. Во-первых, многое пришлось бы объяснять, в том числе и свойнеблаговидный поступок (несанкционированный обыск в гостинице), во-вторых, идеяо заговоре его все еще не покидала. В общем, он решил, что ничего хорошего изего затеи не выйдет. Ясно, что у Андрея были помощники, и пока тот находился вканцелярии, кто-то приглядывал за его номером и Костю выследил. На объяснения,убеждения и прочее уйдет много времени, Андрей успеет добраться до Троицкогомонастыря, и тогда доказать что-либо будет вообще невозможно.

Костя впал в меланхолию. Голова нещадно болела, а тайнагрозила остаться неразгаданной. Он лежал в своем кабинете, разглядывал потолок,а сердобольная немка преданно за ним ухаживала.