— Вообще-то я давно знаю, что бабы дуры, но когда они еще и мстительные дуры, это полный… — Он разгневанно взглянул на Памелу и, не в силах сдерживаться, заорал, начисто позабыв все психологические штучки: — Господи боже мой, девочка, да ты совсем, смотрю, потеряла рассудок! Ну стоило ли из-за такой… с головой забираться в бочку с… Прости меня, но ты дура, дура и еще трижды дура!

— А что мне оставалось делать?! — огрызнулась Памела. — Можешь предложить лучший вариант? Забрать тетрадки и отдать их в «Великий млечный путь»?

— О, боюсь, что, если там узнают, кому ты показывала эти тетрадки, тебе придется совсем худо, — зловеще произнес Билл. — Насколько я понял, по договору ты должна была передать все материалы, относящиеся к деятельности фирмы. Так что новые владельцы имеют полное право подать на тебя в суд за сокрытие важнейших документов. И прямо тебе скажу, лапочка: лучше помалкивай о существовании этих тетрадок до конца дней своих.

Памела сникла, послушно кивнула.

— Бояться нечего. Я собственной рукой кинула их в мусорную корзину, — тихо проговорила она, бросив взгляд на дверь кабинета. — Хотя… Он мог и вытащить… попозже.

Билл пошлепал ее по руке.

— Вытащил, сжег или съел их с маслом, тебя больше не должно беспокоить, детка. Плюнь и забудь раз и навсегда!

— Забыть?! — Ярость вновь зажгла глаза Памелы. — Забыть?! Простить?! Смириться?! И пусть они пляшут свадебную пляску на моих костях?! Нет! Нет! Нет!

В ответ Чаттингем озабоченно взглянул на часы.

— Вот-вот явится сменщик, — сообщил он встревоженно. — Давай быстренько приберемся, все сделаем как было, и беги домой. А там видно будет. Отдохнешь, отоспишься, одумаешься — глядишь, и придет в голову что-нибудь получше чем лазить в окна к чужим дядям. Я бы охотно с тобой поболтал о том о сем, но сейчас, честное слово, не до этого. Дуй домой, говорю.

— У меня нет дома, — холодно ответила Памела. — У меня больше нет ничего, Билл. Но я уйду.

Она медленно встала и так же медленно аккуратно принялась ликвидировать следы ночного пребывания в лаборатории. Билл нетерпеливо помогал, то и дело поглядывая на часы. Наконец легонько вытолкал девушку в коридор, закрыл дверь и подвел к окну.

— Ну, прыгай, братец кролик. Первый этаж, не убьешься. В полете сгруппируйся, вот так. Как коснешься земли, сразу перекатывайся на бок. Да забери свое барахло.

Памела молча взяла забытые перчатки. Легко вскочила на подоконник и тем же гибким движением, что и четыре часа назад, выбралась на карниз. Билл не отрываясь следил за ней. Вот она с минуту постояла, крепко вцепившись в раму, как бы примериваясь к высоте. Вот решительно оторвалась и исчезла. Вот раздался негромкий толчок о землю.

Он осторожно выглянул в окно. Памела стояла внизу и махала ему рукой. Билл облегченно вздохнул, улыбнулся, помахал в ответ, плотно закрыл окно и рысью кинулся на пост. Ровно через минуту раздался звонок у входной двери.

А еще через четверть часа Билл как ни в чем небывало сдал смену, отрапортовал об отсутствии происшествий, обменялся со сменщиком свежими бейсбольными новостями и, пожелав спокойного дежурства, с чувством выполненного долга вышел из Исследовательскою центра.

Повернув за угол здания, он едва не налетел на поджидавшую его Памелу.

— Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! — Избавившись от исполнения служебных обязанностей, Билл позволил себе легкое объятие и дружеский поцелуй в щечку. — Ну что, маскарад продолжается?

Она улыбнулась, осторожно отстранилась, взяла его под руку.

— Да, я тебя ждала. Не бойся, я не прошусь на ночлег. Я хочу поговорить.

— Знаешь, девочка, не будь у меня Салли, я бы с восторгом предложил тебе свой кров вместе со всем содержимым, включая Билла Чаттингема. Но ты понимаешь…

— Да-да, конечно, — торопливо подтвердила Памела, ничуть не интересуясь его словами. — Но можно я тебя провожу? Не знаю, где ты живешь, но нам с тобой пока по пути, да?

— Конечно, — бодро заявил Билл, поворачивая совсем не на ту улицу, по которой обычно возвращался домой. Мало ли кто вот-вот пойдет на работу. Лучше без свидетелей. — Я и сам хотел с тобой поговорить. Вернее, довести до конца наш разговор.

— Да, знаешь, мне кажется, что ты единственный человек на свете, которому мне осталось верить. Хотя и ты не на моей стороне, — выдавила из себя Памела, медленно ступая по плитам, мокрым от ночного дождя.

— Ну сама подумай, как я могу быть на стороне преступника! — Билл сердито сдвинул брови, осторожно обводя ее по краю огромной лужи.

Памела горестно вздохнула.

— А тот, который так со мной поступил, не преступник? Ты не понимаешь, каково это сознавать, что предательство останется неотомщенным. Ярость средств не разбирает. Тебе просто никогда не приходилось бывать в крайней ситуации…

— С чего ты взяла?! — вспылил Билл. — Крошка, мне довелось побывать в таких ситуациях, про которые тебе лучше не знать. Твое счастье, что ты не мужчина! Ты не видела, как они дерутся!

— В деревне видела этого сколько угодно! Мужчина должен разбираться по-мужски! — воинственно заявила Памела, вглядываясь в даль утренней улицы. Город еще просыпался, и никто не видел оригинальную пару — дюжего парня в синей форме охранника, галантно поддерживавшего высокую стройную девушку в черном костюме ниндзя. — Я бы, честное слово, поколотила бы обоих, будь я мужчиной!

— М-да. Чувствуется соответствующее воспитание! — ухмыльнулся Билл. — С твоими данными ты вполне могла бы работать в полиции!

— Вот-вот, — закивала Памела. — А мои братцы склоняют меня к армейской службе. Но я не хочу ни в полицию, ни в армию. Не хочу в казарму. Не хочу ходить строем. Я всегда хотела украшать свой дом, поливать клумбы с цветами, водить в церковь кучу детей…

Билл одобрительно крякнул.

— Вот это правильно! Наконец-то слышу слова женщины, а не дурацкого трансвестита из комиксов! — Строптивый локоть ткнул его в бок, в ответ Чаттингем только сильнее прижал его к себе и миролюбиво продолжил: — Ну какое тебе дело до этих дураков? Их жизнь накажет. Лучшая месть, по-моему — если тебе уж так непременно хочется отомстить, — это устроить новую жизнь с более достойным человеком. Доказать, как ты умеешь любить и быть счастливой! А попадать в тюрьму из-за негодяя не стоит. Ты теперь свободна и имеешь право начать новую, хорошую жизнь. По крайней мере, меньше будет других глупостей и ошибок.

— Да, обожглась я здорово, — снова помрачнела Памела. — Но ты, наверное, прав, Билл. Действительно, я же теперь свободна. Совсем свободна. Только я не знаю, что делать со своей свободой. Да и денег у меня больше нет. Ты же знаешь…

— Да, с подарком ты поторопилась, конечно. Но я тебя понимаю, любовь счетов не ведет. Ты поступила непрактично, но великодушно, и это прекрасно.

— Может быть, но мне от собственною великодушия ничуть не легче. Я хочу уехать отсюда куда угодно и как можно скорее. Но не на что.