Воспоминания о прошлых сексуальных похождениях только запутывали ситуацию.

Джессика закинула руки за голову, придавая грудям нужную объемность и возбуждающую упругость.

Механик из автосервиса лишил девственности юную смазливую дурашку, не утруждая себя раздеванием объекта минутной страсти.

Джессика повернулась боком, разглядывая свой достаточно сексапильный и аппетитный силуэт.

Механик только спустил дурашке трусики до колен, а сам лишь расстегнул брюки.

Джессика, невзирая на легкую прохладу, создаваемую кондиционером, прошлась вокруг балдахина.

Было так неудобно задирать ноги к ушам на заднем сиденье разобранного автомобиля.

Джессика вернулась к зеркалу.

Потерять невинность — и при этом даже не увидеть инструмента, которым осуществился сей акт.

Джессика подмигнула отражению сдобной грации.

Только почувствовать там, где положено, упругую безжалостность и обжигающую напористость.

Джессика снова напрягла груди, чтобы растревожить соски до нужной кондиции.

Зато рекламный агент просветил ее, что процесс надевания презерватива — это прерогатива слабого пола…

Джессика выпрямилась.

Кстати, рекламный агент всегда начинал веселую ночку с совместного принятия душа.

Джессика повторила обход ложа предстоящей любви.

Ну и, разумеется, до самого рассвета они кувыркались в постели абсолютно голые и даже завтракали в чем мама родила.

Джессика распахнула шкаф, забитый бельем от лучших европейских кутюрье, — бельем, готовым к носке, бельем, конечно же, идеально подобранным под ее фигуру.

Джессика выбрала из всего белья голубые трусики с алыми розочками.

Томас, ее Томас, конечно же, не уподобится вульгарному и неотесанному механику.

Джессика, надев трусики, опробовала интимный атрибут на легкость снимания.

Предстать совершенно голой — значит оскорбить супруга.

Настоящий мужчина обожает раздевать женщину. Надо дать ему такую возможность…

Джессика укомплектовала свой постельный вид полупрозрачным лифчиком.

Томас, ее Томас, должен хотя бы чуток потрудиться над распростертым в ожидании ласки телом.

Джессика изобразила перед трельяжем весьма откровенную позу, способную соблазнить даже самого холодного из снеговиков, даже самого равнодушного к земным страстям призрака, даже самого неуверенного в своем потенциале мужа…

Только Джессика закончила свои эротические приготовления, как башенные часы натужно пробили двенадцать раз.

И тотчас же, без предварительного стука в дверь, вошел Томас, ее Томас.

Пожилой джентльмен в темном проеме напоминал материализовавшееся привидение.

Джессика, узрев оригинальный наряд экстравагантного супруга, едва удержалась от сногсшибательной реплики о маразме, который крепчал.

Томас, ее Томас, вырядился для первой брачной ночи во фланелевую ночную рубашку до пят, и к тому же белую, как саван.

Джессика от неожиданности сотворила глупейший книксен, который не произвел на уравновешенного мужа никакого действия.

Супруг приблизился.

Супруг оглядел партнершу, готовую ко всему.

Супруг начал командовать тоном занудного педанта, ценящего во всем только правильное и полезное:

— Ложись, милая, вот сюда.

Джессика исполнила приказ с ретивостью истового новобранца.

— А теперь давай-ка обе руки.

Устраиваясь на подушке, Джессика только сейчас заметила, что в стену вделаны специальные медные кольца для наручников.

Муж, по-прежнему оставаясь в ночной рубашке, извлек из накладного кармана шелковые ленточки.

Джессика притворно закрыла глаза, сигнализируя о том, что ее устроят любые, даже самые извращенные намерения.

Не притрагиваясь ни к лифчику, ни к трусикам, основательный супруг привязал руки послушной жены к медным кольцам.

— Тебе удобно, милая?

Джессика хотела сказать, что не будет возражать даже против укусов в попку.

Но лишь ответила односложно и коротко:

— Да!

Томас, ее Томас, больше не говоря ни слова, наконец-то, наконец-то, наконец-то приступил к исполнению супружеских обязанностей.

Ловко расстегнул бюстгальтер.

Джессика одобрительно улыбнулась, ожидая увлекательнейшего продолжения.

Томас, ее Томас, небрежно швырнул полупрозрачный лифчик на пол.

Джессика замлела, ожидая дальнейших развратных действий.

Как-никак, предыдущие три жены наверняка обучили пожилого джентльмена многому.

Джессика поплотней сжала ноги.

Мужчинам нравится преодолевать сопротивление.

Но Томас, ее Томас, лишь робко коснулся пальцами голубых трусиков — сначала верхней алой розочки, потом средней и наконец самой нижней.

Джессике хотелось чем-нибудь подбодрить заторможенного мужа, каким-нибудь откровенным действием или выражением…

Но молодая жена ограничилась лишь коротким вскриком и выразительным закусыванием нижней губы.

Но Томас, ее Томас, вдруг оперативно сдернул с блаженствующей супруги голубые трусики с дразнящими воображение алыми розочками… Ловко сдернул сразу до пят.

Возникла непредвиденная пауза.

Джессика открыла глаза, опасаясь, что мужа внезапно парализовало от избытка адреналина в крови.

Но Томас, ее Томас, даже не стал разоблачаться до положения вожделенного мужа, а лишь задрал ночнушку до пупа.

Нет, Джессику поразил не вид старика, готового к немедленному акту.

Более всего Джессику удивил самостоятельно надетый, еще за дверью, презерватив.

Молодая особа, распятая на кровати, сдержанно хмыкнула.

Пожилой джентльмен пыхтел, не обращая внимания на реакцию партнерши, озабоченный лишь выведением оскафандренного, едва державшегося господина на орбиту наслаждения.

Джессика предупредительно развела колени, силясь представить медленно развивающуюся ситуацию глазами пожилого джентльмена.

Наверное, в данный момент она напоминает лягушку, приготовленную к разделке, но никак не женщину, отдающуюся по любви, а тем более — по расчету.

Джессика вдруг поняла, что у тех, трагически погибших трех предыдущих жен было явно другое расположение вагины.

Но наконец Томас, ее Томас, догадался принять ее ноги на плечи.