Они стояли по пояс в воде, глядя друг на друга.

— Отличный получился хлопок! — похвалила его Тоня, не замечая, что футболка прилипла к груди, выдавая все ее формы.

— Знаешь, мне начинает это нравиться. Но… если ты сделаешь такое еще раз…

— Что тогда? Ты бросишь меня одну, и я, бедненькая и несчастненькая, погибну здесь от голода и холода, не найдя дорогу к хижине?

Угроза прозвучала столь явно, что Вебстер опешил. Ничего себе девушка с косичкой!

— Хочешь показать, кто главнее, да?

— Скажем так, я умею использовать свое преимущество.

Тоня шагнула к берегу, но Вебстер прижал ее к себе.

— У меня тоже есть сильные стороны, дорогая.

Ее твердые соски уперлись ему чуть ниже груди. Она не оттолкнула Вебстера.

Тоня заставила себя посмотреть ему в глаза, и он… он ее поцеловал!

Это ошибка. Он делает ошибку. И очень большую. Это пронеслось в голове Вебстера, но он уже был далеко не тот расчетливый игрок, каким он был, когда выслушивал напутствия мисс Перл. Он так злился на Тоню, что поддался спонтанному порыву.

Почему этот порыв выразился в такой странной форме?

Что же здесь странного? Она стояла так близко!

Ее губы были холодными, и Тоня не отнимала их. И тогда Вебстер обхватил ее подбородок, полностью овладев ее ртом, его язык проник глубже, скользнув между ее зубами.

Вебстер чувствовал страсть и… взаимность.

С животным рычанием Вебстер поднял Тоню, стараясь не потерять ее губы, вынес на берег и тяжело опустился на гальку. Тоня оказалась на его коленях.

Он забыл о холоде. В нем бурлила кровь.

Вебстер обнял Тоню за шею и прижал ее к себе, чтобы она почувствовала, как сильно он возбужден.

И Тоня ответила на его игру языком, и так пылко, что Вебстер поневоле вспомнил тот, старый поцелуй в такси. И если утром его вспомнил дотошный рассудок Вебстера, то теперь — сердце.

Правда, сейчас все было намного лучше. По крайней мере, ему так казалось. Сейчас они разденутся и утонут друг в друге…

Или замерзнут.

Вебстер опомнился от боли в зубах — так целоваться! Кто-то из них должен проявить благоразумие. Наверное, это должен быть он, так как она, судя по всему, потеряла голову.

Тоня не хотела отпускать Вебстера, и поцелуй распался, только когда они повалились на гальку.

Вебстер нежно потрепал ее за ушком.

— Давай продолжим это в хижине?

Тоня вдруг вскочила.

— Господи, что это было? — Можно было подумать, что это не она только что целовалась с ним, а ее тень.

Она провела рукой по волосам и, к его сожалению, оттянула мокрую футболку со своей груди.

— Я думаю, это называется поцелуем, — подсказал Вебстер, явно сбитый с толку.

Ее глаза холодно сузились. Да она в бешенстве!

— Постой-ка, нимфа, разве ты сама этого не хотела?

— Хотела — не хотела… Кому какое дело! — прошипела Тоня, входя в воду. — Все! Мне надо причалить лодку!

Что на нее нашло? Она же сама хотела целоваться! В ярости Вебстер поплелся по воде. В ярости на то, что все так далеко зашло. В ярости на Тоню — и она еще злится! В ярости на себя, наконец — как он мог пойти на поводу у Перл и оказаться в подчинении у женщины, для которой он был прошлым и которая хотела оставить все как есть!

Конечно, только Перл во всем этом виновата. Как только он окажется в Нью-Йорке, он выскажет ей все, что думает по этому поводу.

Переспать с этой дикаркой?! Никогда! Ничего такого он не хотел! Нет, пожалуй, только что хотел, но куда больше он хотел подписать контракт! «Контракт, контракт, контракт!» Он гипнотизировал себя этим словом.

Все! Кончено с поцелуями!

Кончено и с фантазиями заниматься с ней любовью на широкой мягкой кровати.

Больше он не сделает ошибки.

Весь обратный путь к хижине Тоня и Вебстер проделали в полном молчании.

Он поцеловал ее, чертов тип!

Она ответила взаимностью на поцелуй, и это вдвойне плохо!

Проклятое глупое сердце — ну что оно так сжимается? Хочет уложить ее на больничную койку, чтобы Чарли было веселее?

Его красивый чувственный рот, который так хорошо целовал ее. Его нежные и умелые руки, от прикосновений которых она таяла. Она не виновата, что ответила на поцелуй. Просто она захлебывалась в своей страсти, вот ей и почудилось, что в его губах — спасение. Утопающим простительно.

Так, лучше прибавить шагу — пусть он отстанет. А то она и сама предложит ему закончить начатое. Вот она — хижина. Места на кровати хватит…

— Я зайду одна, — сказала Тоня. — И фотографировать я тоже пойду одна.

— Хорошо.

Вебстер избегал ее взгляда. Он вообще уставился на опушку, где обычно закусывали медведи.

Безразлично, смеется он над ней или злится. Это его проблемы. А вот он был ее проблемой, и ей нужно побыть одной, чтобы прийти в себя.

В хижине Тоня переоделась в сухое, повесила на плечо камеру и рюкзак. Что еще?.. Как все по-детски вышло, и это была ее вина. Она его заманила, унизила и потом еще злилась, что он мстил, просто голова пошла кругом от всего…

— Я это заслужила, — бормотала она в ярости, быстро удаляясь от хижины.

Вебстер прекрасно видел, что она не прочь продолжить в хижине. Он это знает и сейчас, и будет знать вечером, когда она вернется.

…Время, уединение и работа сделали свое дело. Ярость куда-то подевалась — Тоня и не заметила, когда это случилось.

Поцелуй на озере ничего не значит. Просто молниеносный порыв, ничего больше.

Наверное, он тоже сожалеет обо всем. Она извинится перед ним, и все.

Что «все»? А то — он уедет, и все опять забудется.

Забудется его пылкий и голодный рот, его ласки. Проклятая голова! Мысли так и лезут, хотя она сказала: все, хватит — наелась поцелуями! Целых два за двенадцать лет! Результат выдающийся и… черт с ним!

Неужели она ничему не научилась? В обычных условиях мужчины вроде Вебстера Тайлера избегают женщин, способных купаться в ледяной воде. Да и мужчины, не очень похожие на Вебстера Тайлера, тоже как-то не очень пристают с поцелуями. Всего двое за эти годы проявили к ней интерес как к женщине, и оба исчезли из ее жизни, убедившись, что сексу с ними она предпочитает природу, как, впрочем, и сексу с ними на природе…

Нет, это было не то, конечно, поэтому она права, что оставила попытки сближения с мужчинами и занялась работой. Действительно любимой работой.