Вебстер положил презервативы рядом с ее головой и начал медленно обнажать то, что еще не видел.

Поцелуи — это как вино, думала Тоня. Она опьянела после первых же глотков. Голый мужчина. Вебстер… Голый Вебстер, снимающий с нее джинсы…

Теперь трусики, милый. У-умница, Вебстер… Он поцеловал ее в пупок.

Его поцелуи опускались все ниже и ниже.

Она снова приподняла свои бедра и раздвинула колени, когда он склонился над местом, где только что были трусики. О-о, как горячо он дышит…

От другого мужчины она бы не потерпела такого, но Вебстер… Он слишком долго мучил ее в фантазиях.

Она давно им наслаждалась и доверяла его ласкам. В ее фантазиях он никогда не делал ей плохо.

Вебстер воспользовался приглашением, позвавшим его в глубины между раздвинутых бедер. Поцелуи сделали прыжок над лобком и опустились на самое чувствительное место.

Стоило Вебстеру чуть-чуть поласкать здесь, и Тоня испытала оргазм.

Ее смутило, что это случилось так быстро…

— Вебстер… — прошептала она, еще не восстановив дыхания после эротического полета, и попыталась оттолкнуть его.

Но он не отступил — ведь он только начал!

Он мягко отстранил ее руки, взялся за ее бедра и продолжил свою страстную игру.

Ей ничего не осталось, как отдаться чувствам. Они — и Вебстер, конечно, — быстро привели ее к новой кульминации. Она была так сильна, что Тоня закричала.

Вебстер, наслаждаясь ее удовлетворением, покрывал ее тело поцелуями. Ноги, живот, грудь и, наконец, губы…

Голова Тони кружилась. Еще никогда она не испытывала такой чувственной радости во время любовной игры. Еще никогда ее не охватывало такое сильное чувство интимной близости.

Вдруг Вебстер оборвал страстный поцелуй и стал натягивать презерватив.

Он вошел в нее медленно-медленно. И Тоня страстно приняла его.

Толчки, толчки… Тоня опьянела до умопомрачения. Она металась под Вебстером — он снова поднимал ее к вершине наслаждения. И новый оргазм превзошел предшествующие — Тоня познала прелесть близости, когда тобой обладают.

— Да, Вебстер, да… Пожалуйста, дай мне это.

И Тоня еще раз поднялась к небесам.

И на этот раз они оказались здесь оба. На последнем, самом глубоком толчке Вебстер замер, напрягся, и волны удовлетворения, одна за другой, прокатились по его телу.

— То-ня…

Отдышавшись, они, не сговариваясь, встали и направились к буфету — перекусить. Насытившись, Тоня заметила, что Вебстер улыбается, глядя на нее.

— Ты смеешься надо мной?!

Ничего не ответив, Вебстер подхватил ее на руки, и они снова оказались в кровати.

Повторять пройденное было не так волнующе, зато Тоня острее пережила физическую близость.

…Они лежали рядом, полностью обессилев.

— А ты хорош в постели… — сказала Тоня.

Он ущипнул ее, и Тоня пискнула.

— Я — мужчина! — Вебстер самодовольно ухмыльнулся. — Все, что мы делали в постели, доказывает простую вещь: женщинам необходимы мужчины, их ласка, внимание, сексуальное удовлетворение, наконец! Есть еще много других хороших причин.

Тоня подумала, что сегодня ей было полностью достаточно и одного удовлетворения, и она сказала ему об этом.

Вебстер рассмеялся:

— А я и не сомневался! Ты так кричала…

— Я?.. — Тоня покраснела.

— Это было великолепно, Тоня! — Вебстер поцеловал ее в губы. — Все было просто великолепно.

— Милый… — Тоня ткнулась головой в его плечо. Она чувствовала нежность, истому. И ее окутывала дрема.

Вебстер гладил ее по волосам. Он явно наслаждался тем, что смог удовлетворить эту женщину.

Тоня почти заснула, когда ему вдруг пришла охота поговорить:

— Ты думала о том вечере? Я о поцелуе в такси…

Тоня сразу открыла глаза. Ни о чем таком она не думала. Как можно думать о прошлом, когда есть такое настоящее?! Когда наступит завтра, тогда можно будет и подумать. Да и то — не о прошлом. Как только они встанут из постели, наступит реальность. А реальность такова, что после этой ночи все будет кончено. У них нет общего будущего. Он уедет в Нью-Йорк. Она дождется Чарли и тоже уедет. Наверное, в Африку — подальше от Штатов. Пока Чарли жив, медведи без нее обойдутся.

— Я думал об этом вечере, — продолжил Вебстер. — Я вспомнил все, каждое мгновение. Было очень холодно, машины расчищали снег, и такси ехало медленно. Мы болтали о пустяках. У тебя были красивые глаза, Тоня. Такие же, впрочем, как сейчас. Я их запомнил, как и тот поцелуй.

Вебстера как прорвало, он говорил сумбурно, ведь он говорил о любви:

— …Знаешь, сейчас мне кажется, что все эти годы я думал только о тебе, хотел тебя… Это было что-то особенное, ни на что не похожее чувство, когда ты меня целовала… Наверное, я хотел еще раз пережить это…

— Ты даже не узнал меня, — возразила она.

Он поцеловал ее в шею, и некоторое время они только целовались — к чему слова?!

Но усталость еще чувствовалась, и они угомонились. Вебстер решил оправдаться:

— Да, я не узнал тебя. Ты изменилась. Была девушка, почти девчонка. А теперь такая…

— Какая?

— Такая роскошная женщина! И потом… когда я приехал сюда, у меня были определенные планы, и все мои мысли были заняты одним.

— Как набросить на меня упряжь?

Сказав это с улыбкой, Тоня вздрогнула… Неужели все случившееся между ними было продолжением его мыслей…

Она села на кровать, уставившись в окно.

— Ты был со мной из-за контракта!

Вебстер обнял ее.

— Ну что ты… — Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы. — Да, я признаю, что сначала у меня в мыслях был только контракт. — Вебстер помолчал и признался в том, в чем не стоило признаваться, но он хотел быть честным: — Даже когда я кормил медведей, рубил дрова, чинил генератор и жарил рыбу, я старался думать только о контракте. А теперь спроси, хочу ли я сейчас получить твою подпись?

— Спрашиваю…

— Еще как хочу! Но теперь я думаю и о деле, остававшемся неулаженным так долго.

— Правда?

Вебстера тронула ее доверчивость. Даже не верится, чтобы женщина не сознавала, насколько она соблазнительна.

— Вебстер…

Он щекой коснулся ее губ. Они были нежные и влажные, как ее глаза, как ее пальцы, покоившиеся на его запястье.

— Надеюсь, ты понимаешь, — сказал Вебстер, обнимая Тоню, — что мы еще не закончили…

Она кивнула, и он снова повалил ее на кровать.