Пока она не передумала, он положил руку на ее талию и начал медленно двигаться в ритме, звучащем у него в голове. Тоня, казалось, тоже слышала его, — во всяком случае, они не наступали друг другу на ноги.

Прошло всего несколько минут, и они уже чувствовали влечение, опасное влечение…

— Что мы делаем? — обеспокоенно спросила Тоня.

— Мы танцуем, Тоня. Больше ничего. Пока ничего, — ответил Вебстер, крепче прижимая к себе партнершу. — Странно… — вдруг сказал он. — Всю свою жизнь я полагался на точную информацию. Но здесь, в этом медвежатнике, мной руководят только чувства.

Его руки легли на ее стройные бедра.

— Это из-за свежего воздуха… — объяснила Тоня.

Вебстер рассмеялся. Затем вдруг уткнулся носом в ее щеку.

Свежий воздух! Нет — потрясающе свежий! Этот воздух сорвал всю его опытность, как ветхую одежду. Здесь, рядом с Тоней, он чувствовал себя таким жизнерадостным и полным сил, каким, наверное, был в юности.

Он уже не вел себя как сумасшедший с Шестой авеню, где главными ценностями были деньги и власть.

И Тоня была совсем не такой, как женщины с Шестой авеню. Сколько времени он потратил, убеждая себя, что она всего лишь неприметная пустышка в скучной одежде. Независимость, свободный ум, трогательная наивность — эта женщина ему была по сердцу. Как ни странно. Впрочем, Вебстеру это уже не казалось странным. Странным был он… двенадцать лет назад.

Очаровательная, сексуальная, талантливая… И явно не понимает, как она хороша.

Они остановились. Ладони Вебстера сами собой потянулись к ее щекам.

— Ты ведь знаешь, что сейчас я тебя поцелую… И ты знаешь, как это мне нужно…

Она посмотрела ему в глаза. В темноте ей было это легче сделать, чем там — на берегу… В ее глазах было неутоленное желание, и Вебстер догадался об этом.

Желание вырвалось на волю и смело последние преграды рассудка. Вебстер страстно прижал Тоню и стал целовать ее лицо.

— Если ты этого не хочешь, скажи «остановись», — прошептал он.

— Остановись, — ответила Тоня и прижалась к нему еще теснее.

Наугад подергав за какие-то ниточки, Вебстер распустил ее косу. Волосы упали на грудь, и рука Вебстера последовала за ними.

Тоня вздрогнула.

— Нельзя? — спросил Вебстер, как юноша на первом свидании.

— Да.

Хотя это «да» можно было прочесть по-всякому, Вебстер понял правильно. Приподняв ее груди, он поцеловал каждую через ткань, стараясь попасть губами в сосок. Затем он подхватил Тоню на руки и поднялся по лестнице.

Дверь он открыл ногой и устремился к кровати.

— Ты уверена? — Он все еще не верил, что цель так близка.

— Я уверена в одном: ты должен поменьше болтать. Просто молчи.

Она была права. Ее руки, ее губы сами обо всем говорили.

Когда она легла на одеяло, Вебстер упал на нее, сосредоточив при этом весь свой вес на локтях, чтобы дать Тоне большую свободу передвижения. Старый матрац просел, пружины заскрипели, и он пробрался между колен Тони.

— Это безрассудство… — прошептал Вебстер, касаясь щекой ее волос.

— Молчи! — Тоня с нетерпением вытащила из-под ремня его рубашку. — Лучше целуй…

Вебстер перевернулся на спину, прижал к себе Тоню. Потом он расстегнул и снял свою рубашку.

— Твоя очередь.

Сидевшая на нем, как всадник, Тоня выглядела ослепительно. Румяные щеки, губы, опухшие от его поцелуев, волосы беспорядочно упавшие на лицо. Интересно, какого цвета на ней нижнее белье?..

Она медленно стала снимать кофточку через голову. Вебстер прикусил губу: он хотел угадать цвет. Наверное, розовый…

Но Вебстер ошибся — и не розовый, и не белый. Ее нижнее белье было черного цвета из такого нежного материала, что он казался прозрачным. Ее соски отчетливо виднелись, и были они рядом с его губами. Они напрашивались на поцелуй.

— Моя сладкая… — Он поцеловал ближайший к нему сосок.

Тяжело дыша, Тоня прижалась грудью к его лицу, и Вебстер принялся беспорядочно обцеловывать груди, втягивать их вместе с тканью бюстгальтера в рот, покусывать соски. Его била лихорадка.

Вдруг она присела на него, опустившись на его возбужденную, скованную плоть. Видимо, ощущение, пронзившее ее снизу, было неожиданным, и Тоня вскрикнула.

Вебстер привстал на одном локте, чтобы снять с нее бюстгальтер. Освободившись от этой тонкой вещицы, Тоня выжидающе посмотрела на Вебстера, и тот снова занялся грудью, уже оголенной.

Но не прошло и минуты, как он застонал.

— Что, милый?..

— Я должен снять… — сказал Вебстер.

Тоня поняла, в чем дело. Его возбужденная плоть требовала свободы. Тоня приподнялась над Вебстером и помогла ему приспустить брюки.

— Потом, потом… — сказала она, когда Вебстер потянулся, чтобы снять их полностью.

Он застонал, когда Тоня случайно коснулась члена через его трусы, и схватил ее за руку, стоило ей положить ладонь на мощный бугор. Он почему-то решил, что Тоня может испугаться, если склонится над членом, снимая с него трусы.

— Я сам, я сам, — пробормотал он.

Вырвавшись на свободу, член устремился к потолку, горделиво расправляясь, как прекрасный цветок. Глаза Тони засияли от предвкушения того ощущения, которое он подарит.

Но Вебстер не хотел немедленного удовлетворения. Он жаждал насладиться ее телом. Снова и снова он атаковал ее грудь, хорошо чувствуя, что это возбуждает Тоню.

Ладонями он ласкал ее живот, бедра, спину. Он хотел ощущать ее всю. И Тоня послушно отдавалась его властным движениям. Она отвечала — да, но это пока еще были робкие попытки.

Понимая, что Тоня пока не может выразить свою страсть, он полностью овладел инициативой.

Он положил ее на спину, встал над ней на колени. Ее бедра оказались между его колен. Он гладил и рассматривал ее тело.

Оно было прекрасным. Волосы закрывали ее лицо, как светлая вуаль. Его подсыхающая слюна блестела на ее груди. Вдруг маленькие руки Тони снова скользнули к его члену.

— Ты даже не догадываешься, — прошептал Вебстер, нежно целуя ее руки, — как мне приятно… но… придется прерваться.

Он быстро нашел свою сумку и стал рыться в ней. Конечно, он захватил сюда презервативы случайно. Просто привычка. И был очень рад, что хоть одна привычка из его прежней жизни оказалась пригодной и в лесу.

Повернувшись к кровати, он увидел, что Тоня собирается снять свои джинсы.

— Только не это! — воскликнул Вебстер испуганно. — Извини, но это моя обязанность…

Тоня поколебалась, но подчинилась его желанию. Она сложила руки под голову и немного приподняла бедра.