Они проплыли уже почти половину того расстояния, которое отделяло лес от орешника. Юноша быстро подвигался вперед, индеец следовал за ним.

Крокодила нигде не было видно, и Мундруку совершенно успокоился. Вероятно, животное все еще караулило их под каучуковым деревом, не подозревая, что они были уже далеко. Индеец поравнялся с Ричардом, и они не спеша поплыли рядом.

К счастью пловцов, друзья их следили за поверхностью воды, и как раз в то время, когда индеец и Ричард менее всего думали об опасности, крик ужаса раздался с сапукайи. Достаточно было нескольких минут, чтобы чудовище нагнало пловцов. Отчаяние придало им силы, друзья протянули руки, чтобы помочь им взобраться на дерево, и они были спасены.

Крокодил тоже подплыл к дереву, как раз к тому месту, куда взобрались пловцы.

Он был вне себя от бешенства, увидев, что добыча опять ускользнула от него. Со злости он бил хвостом по воде и страшно кричал; крик его напоминал то рев быка, то лай собаки.

Сверху его было прекрасно видно. Он весь был освещен солнцем. Тело его, длиною в восемь ярдов, в поперечнике имело не менее десяти футов, роговые бугры в виде пирамид, которыми была покрыта вся его спина, доходили до семи дюймов. Неудивительно после этого, что Розита закричала от ужаса, взглянув на это животное, и что все боялись его.

Казалось, кайман хотел взобраться на дерево; он то и дело цеплялся зубами за кору и своими короткими лапами, напоминавшими человеческие руки, изо всех сил старался обнять ствол дерева. Люди, сидевшие наверху, с ужасом следили за его движениями, но полная неудача животного скоро успокоила их.

Мундруку, со своей стороны, тоже прибавил, что им нечего беспокоиться, так как крокодил не в состоянии взобраться на дерево. Однако чудовище и не думало отступать. Оно стало плавать вокруг дерева, не сводя глаз с сидевших на нем. Этим последним надоело наконец следить за его движениями, и они только изредка поглядывали на него. В данный момент присутствие чудовища не представляло опасности, но нужно было подумать и о будущем. Ведь нельзя же было вечно сидеть на дереве. Хотя они и не знали, что ожидает их в лесу, но тем не менее всем хотелось скорее отправиться туда. Мундруку уверял, что за лесом должна быть земля. Итак, надо было плыть к лесу; они надеялись, что хуже там, во всяком случае, не будет.

Мунди обещал им устроить переправу, но каким образом — этого еще никто не знал.

Пора было, однако, ознакомить товарищей со своими планами, и индеец приступил к делу.

Читатель помнит, конечно, что, перебив всех птиц, индеец вскрыл кору и собрал сок в скорлупу от орехов. Все это вместе с лианами, сипосами, которыми можно было пользоваться как веревками, он захватил с собой. Во время плавания ноша эта была привязана у него к спине. Индеец велел принести как можно больше орехов. Вытащив ядра, он снова закрывал скорлупу и обмазывал ее каучуком. Таким образом, она делалась непромокаемой. Работа быстро подвигалась вперед, так как Ральф и Ричард помогали индейцу.

Кроме Ричарда, который был посвящен в это дело, никто не догадывался о намерениях индейца. Но вот он стал связывать при помощи сипосов по две, по три скорлупы вместе; затем он соединял две такие пачки толстым жгутом из той же лианы, оставляя между двумя пачками расстояние в три фута. Тут только все поняли, что он мастерил.

— Это плавательные пояса! — воскликнул Ральф.

Он не ошибся. Именно это и хотел сделать Мунди.

VII

Мунди сделал всего пять плавательных поясов; Мозей плавал довольно плохо, и у него не хватило бы сил на такое большое расстояние. До лесу было, по крайней мере, четыреста ярдов.

Двое из семерых плавали хорошо. Попугай мог долететь до леса, а маленькую обезьяну кто-нибудь должен был посадить на плечи.

О большой обезьяне никто не заботился. У нее не было хозяина. Хотя она и оказывала предпочтение Тому, но он относился к ней более чем равнодушно. Эта порода обезьян никому не внушает симпатии. Изобретением Мунди нельзя было воспользоваться тотчас же. Каучук должен был хорошенько просохнуть, а на это потребовался, по крайней мере, час времени.

Сборы были недолги, так как путешественникам следовало только обвязать вокруг талии плавательный пояс. Они собрались уже в путь, как вдруг вспомнили о крокодиле.

Животное все еще было под деревом. Оно то, вытянувшись, лежало на воде, то медленно плавало вокруг дерева, глядя на людей. По лукавым глазам его можно было подумать, что оно отлично понимает назначение поясов и то, что люди намерены делать. Казалось, крокодил был теперь уверен, что больше уж его не обмануть. Броситься при таких условиях в воду было все равно, что броситься в пасть чудовища, а потому об этом нечего было и думать.

Еще час путешественники наши просидели на дереве; терпение их истощилось.

Чтобы как-нибудь сократить время, они стали говорить об аллигаторах. Треваньов задавал индейцу разные вопросы, на которые тот охотно отвечал. Он много видал на своем веку, и ему было, что порассказать о кайманах. Мундруку говорил, что ему приходилось встречать пять или шесть различных пород крокодилов. Случалось, что самые большие из них, жакаранассу, водились в одной реке с жакарасетента, или маленькими аллигаторами.

Впрочем, слово «маленький» не. совсем подходит к этим животным, так как они все-таки достигают четырех футов длины. Не раз ему приходилось видеть и так называемых куруа, которые никогда не бывают более двух футов. Эти последние встречаются довольно редко, они водятся только в маленьких бухтах. Как только начинается разлив, крокодилы уходят из устьев рек и из озер и направляются в гапо.

В некоторых местах Солимоеса, как только вода убывает, озера совсем высыхают; крокодилы зарываются тогда в грязь и лежат там до тех пор, пока вода снова не вернется и не отмочит глину, из которой они