До суши, по их мнению, было, во всяком случае не более пятидесяти миль. Надо было только плыть все время в одном и том же направлении.

Индеец долго думал, прежде чем выбрать этот путь, и это вполне понятно, так как малейшая ошибка могла затянуть их тяжелое путешествие на целые недели и даже месяцы.

По счастью, игарапе тянулось как раз в этом направлении. Плавание продолжалось уже несколько часов. Время от времени путешественники отдыхали, держась за лианы или за ветви, висевшие над самой водой.

В полдень индеец предложил сделать привал; предложение его было охотно принято, так как все давно устали и проголодались.

О пище не приходилось беспокоиться; у индейца за спиною было еще несколько жареных попугаев.

Подплыв к толстому ветвистому дереву, путешественники взобрались на него и принялись закусывать. Они рассчитывали, что между этим привалом и предыдущим пробыли в воде около шести часов и проплыли миль шесть. Хорошо, что за все это время они не встретили никакого чудовища вроде каймана. Однако индеец далеко не был уверен, что подобные встречи не повторятся; он все время присматривался и прислушивался.

Немного отдохнув, путешественники наши снова пустились вплавь. В течение нескольких часов они хотя и медленно, но беспрепятственно продвигались вперед. Игарапе тянулось почти по прямой линии и направлялось к северу. Это открытие они сделали ночью, но не при помощи Полярной звезды, так как на экваторе ее совсем не видно. Она всегда прячется в тумане, который окутывает горизонт.

Сириус и другие северные звезды и созвездия помогли путешественникам определить направление игарапе. Солнце светило весь день, и, казалось бы, определить страны света было не трудно; однако это возможно только в широтах более высоких, на тропиках же можно определить страны по солнцу только в том случае, если путешественник точно знает время года.

Треваньов приблизительно знал, что скоро должно быть весеннее равноденствие, когда солнце пересекает экваториальную линию, около которой они находились. Поэтому-то в середине дня солнце было как раз над их головами, и даже самый опытный астроном не мог бы отличить север от юга и восток от запада. Если бы игарапе тянулось не в прямом направлении, а слегка уклонялось в сторону, то среди дня они не могли бы плыть дальше и принуждены были бы дожидаться захода солнца, чтобы определить страны света, Но, к счастью, им не пришлось дожидаться вечера, так как течение было их лучшим путеводителем; оно направлялось в ту же сторону, что и игарапе.

Прежде чем отправиться в путь, путешественники точно определили, что течение склоняется к северо-востоку. Значит, они должны были плыть на север. Благодаря течению они узнали, что, удаляясь от Солимоеса, они приближались к устью большей реки — Япуры.

Старик индеец, казалось, не особенно этому обрадовался; он прекрасно знал, что русло Япуры особенно широко в этом месте, а следовательно, и до суши было еще очень далеко.

Для того чтобы выбраться из потонувшего леса, оставалось только плыть в прежнем направлении; руководимые этой надеждой, они снова пустились в путь.

Однако неожиданное препятствие остановило их: тут был конец игарапе. Странный канал вдруг оканчивался группою деревьев, и пробраться через них не было никакой возможности. Плыть дальше было некуда.

Сначала путешественники подумали, что канал продолжался за деревьями; но индеец, попробовавший было пробраться дальше, уверял, что канал дальше не шел.

Деревья, которые тянулись по обеим сторонам, заканчивались полукругом; на самой середине его стояло дерево колоссальной вышины. Оно было значительно выше всех своих соседей; стройнее, могучее, оно как страж леса стояло тут и, казалось, говорило путешественнику: ты не должен идти дальше, вернись.

Солнце уже садилось. Отложив все заботы и размышления до следующего дня, путешественники только старались поудобнее устроиться на ночь. Исполинское дерево, грозно стоявшее на пути, было для них самым подходящим убежищем. Не раздумывая долго, они поспешили воспользоваться гостеприимством гиганта.

Дерево, на котором они находились, был настоящий бразильский орешник. Это дерево растет преимущественно в низменных и сырых местах и достигает значительной высоты. Ствол его иногда бывает на сорок футов в воде во время сильного разлива. У бертолети большие пышные цветы и огромные околоплодники в виде сумок, в каждой из них около двадцати орехов.

Бразильские орехи являются одним из главных предметов торговли на Амазонке. Описывать их подробно нет никакой надобности, так как они слишком хорошо всем известны; как в Америке, так и в Европе нет дома, в котором бы их не ели.

В лесу, где они не составляют ничьей собственности, их собирает, кто хочет; преимущественно ими пользуются индейцы, живущие по берегам гапо. Время сбора орехов — это сухое время года; хотя некоторые племена собирают орехи и во время разлива. С наступлением отлива, то есть когда деревья снова стоят на твердой земле, жители целых деревень занимаются сбором орехов, которые валяются вокруг деревьев.

Околоплодники, наполненные орехами, по тяжести нисколько не уступают пушечному ядру, а потому сборщики орехов, чтобы предохранить голову от падения такого околоплодника, надевают деревянную шапку, напоминающую каску пожарных. Обезьяны Южной Америки до такой степени боятся падения этих громад, что, несмотря на свою страсть к бразильским орехам, никогда не подходят близко к бертолети.

До бразильских орехов не так легко добраться, потому что они защищены толстой деревянной оболочкой. Обезьяны сами никак не могут вскрыть околоплодник; они ждут, пока какое-нибудь животное с более острыми зубами не прогрызет оболочку. Услугу эту им оказывают грызуны. В лесах Южной Америки нередко можно наблюдать такое зрелище. Группа обезьян издали наблюдает за грызуном, который всеми силами старается прогрызть околоплодник бертолети; лишь только грызун добивается желательного результата, обезьяны бросаются на него и отнимают добычу.

Наши путешественники прекрасно устроились на бертолети. Мундруку тотчас же стал жарить оставшихся птиц, и вскоре все принялись за них с большим аппетитом.

IX

Поужинав, наши путешественники ожидали заката солнца, чтобы тотчас же лечь спать. Они уже приготовили себе постели,