Теперь оставалось только терпеливо ожидать возвращения пловцов. Все смотрели в ту сторону, где они скрылись, и сердца их были полны страхом за них и надеждой на возвращение.

V

Последуем теперь за пловцами, посланными товарищами на разведку.

Долгое плавание очень утомило их, и им очень хотелось бы скорее отдохнуть на первом попавшемся дереве. Им не трудно было определить характер той местности, в которой они находились.

— Гапо! — то и дело повторял индеец, подплывая под деревья. — Здесь нет суши, господин, — сказал он, хватаясь за лиану, — и нам придется возвратиться на ветку, чтобы отдохнуть. Тут, по крайней мере, десять сажен глубины. Мундруку это видит по деревьям.

— Я ничего другого и не ожидал, — отвечал молодой Треваньов, усаживаясь на ветку по примеру своего спутника. — Я только думал, что мы найдем здесь какое-либо плавающее дерево, на котором бы наши спутники могли перебраться сюда, хотя здесь тоже не лучше; а вот как мы отсюда выберемся, этого, кажется, не знаю ни я, ни ты. Не правда ли, Мунди?

— Мундруку никогда не отчаивается, даже в том случае, когда он попадает в гапо, — с гордостью ответил индеец.

— Ты думаешь, что мы выберемся отсюда? Что же, ты рассчитываешь найти здесь материал для постройки другого судна?

— Нет, — отвечал индеец, — я вовсе не думаю этого; мы слишком далеко теперь от главной реки. Ничего подходящего для постройки лодки мы здесь не найдем.

— Так зачем же мы плыли сюда?

— Если бы мы вздумали искать здесь материал, то, конечно, нам незачем было плыть. Но нам и без лодки удастся переправить всех сюда. Следуйте только за мною, молодой господин. Нам нужно забраться в глубь леса; старый Мунди покажет, как можно без лодки перебраться сюда.

— Как же это? — воскликнул юноша. — Я охотно помог бы тебе, но я представить себе не могу, что ты хочешь делать.

— А вот вы увидите сейчас, — сказал Мундруку, снова пускаясь вплавь, — плывите за мной! Если я не ошибаюсь, мы скоро найдем то, что заменит нам лодку. Плывем сюда!

Мундруку говорил что-то еще, но за плеском воды слов его не было слышно.

Они плыли под таким густым сводом перепутавшихся веток, что там было почти совсем темно. Индеец плыл впереди, юноша следовал за ним.

Вдруг индеец радостно вскрикнул и, указывая на одно из деревьев, сказал:

— Вот как раз то дерево, которое я ищу. Ого! Да оно вдобавок покрыто сипосами, это нам очень кстати; и смола и веревки — все к нашим услугам. Великий Дух покровительствует нам, господин!

— В чем дело? — спросил Ричард. — Я вижу дерево, покрытое сипосами, как ты называешь. Но какой же в нем толк, когда оно зеленое, сочное и совершенно непригодное для постройки судна? Веревки могут нам пригодиться, но дерево совсем ничего не стоит; даже если бы у нас были топоры, так мы и тогда бы из него ничего не сделали.

— Мундруку не нужно ни топоров, ни этого дерева; ему только нужен древесный сок из нескольких сипосов, которые повисли тут на ветках, а остальное мы найдем, когда вернемся к орешнику.

— Сок этого дерева? Но зачем?

— Взгляните повнимательнее, господин, разве вы не знаете этого дерева?

Юноша стал присматриваться к дереву, но оно было так обвито различными вьющимися растениями, что отличить его листья от листьев паразитов было чрезвычайно трудно. Но вот наконец он нашел его листья и сразу узнал, что это за дерево. Оно было известно не только в Паре, где он родился, но и по всей Амазонке.

— Конечно, я его знаю, — отвечал он индейцу, — это се-ринга — каучуковое дерево. Но зачем оно тебе? Неужели ты хочешь сделать лодку из каучука?

— А вот увидите, молодой господин.

Во время этого разговора Мундруку взбирался на дерево, прося своего господина следовать за ним. Уцепившись за лиану, юноша вылез из воды и уселся на ближайшую ветку.

Дерево, на котором находились наши пловцы, принадлежало к семейству молочайных растений. Таких каучуковых деревьев очень много в долине реки Амазонки.

Не успел Ричард усесться на ветку, как вдруг сверху раздался крик.

— Что случилось, Мунди? — спросил юноша, подняв голову.

— Я нашел что-то очень вкусное, господин.

— Очень приятно это слышать, так как я ужасно хочу есть. Признаться, орехи не очень-то сытны. Я бы с удовольствием съел еще мяса или рыбы.

— Ну, это ни то, ни другое, — возразил Мундруку, — хотя тоже очень вкусно. Это дичь!

— Дичь! Какая?

— Арара.

— А, из породы попугаев! Но где он? Ты поймал его уже?

— Сейчас поймаю! — отвечал индеец, и, запустив руку в дупло дерева, он вытащил оттуда еще не совсем оперившуюся птицу величиной почти с цыпленка.

— А! Тут целое гнездо! И какие жирные! Отлично, Мунди! Мы заберем их всех с собою. Наши друзья, вероятно, так же голодны, как и мы, и очень обрадуются этой добыче.

Лишь только индеец вытащил попугая, как тот поднял страшный крик.

К нему присоединился его товарищ, и вскоре можно было разобрать уже голосов двадцать, что ясно доказывало, что в этом дереве было еще несколько гнезд.

— Тут целый зоологический сад! — сказал Ричард, смеясь. — Нам хватит этих птиц на неделю.

Не успел он окончить этих слов, как вдруг послышался страшный шум. Это была какая-то смесь различных звуков; нечто вроде кудахтанья и криков ужаса. Точно происходила ссора между паяцами.

Звуки эти сначала доносились издалека; но не прошло и нескольких минут, как они стали раздаваться над самой головой Мундруку. Целая стая больших птиц своими крыльями почти закрывала его от солнца. Птицы беспокойно метались над индейцем. Это были, вероятно, родители птенцов, оставшихся в гнездах; должно быть,