входной двери. Не издав более ни единого звука — лишь грохнув, в качестве последнего аккорда, этой дверью.

Я понял, что только что услышал именно ту трактовку всех моих последующих действий, которую получит Дара. Схватившись за телефон, я увидел на экране часы — и в ушах у меня отдаленно зазвучали невнятные стенания Анатолия по поводу умения Марины руки всем выкручивать.

Времени, оставшегося до назначенной встречи с главой моего отдела, мне оставалось лишь на короткую просьбу Даре не верить ни единому слову, услышанному до моего возвращения. В ответ на что моя дочь, воспитанная в глубоком уважении к аргументации любой точки зрения, вполне могла начать с моих собственных слов.

Я был вынужден отложить обстоятельный разговор с ней. По зрелом размышлении я даже увидел в этом некие положительные стороны. В конце концов, Марина только что выложила мне всю свою доказательную базу, в то время как я сумел оставить свою при себе. Не говоря уже о дополнительных аргументах, которые я надеялся получить у главы своего отдела.

Он принял меня с выражением легкой обеспокоенности на лице. Коротко изложив ему суть произошедших событий, я перешел к своим выводам.

— Таким образом, все указывает на то, — уверенно произнес я, — что светлые начали открытое преследование не только наших сотрудников, но и наше подрастающее поколение, чтобы заранее лишить нас блестящих кадров.

— Кадров? — удивленно вскинул брови мой глава. — С чего Вы взяли, что они смогут пополнить наши ряды?

— Уверяю Вас, — гордо поднял я голову, — и весь мой опыт тому порукой, что эти дети, разделяющие с нами кровь и воспитанные в должном духе, являются нашими естественными сторонниками и последователями. И называя их блестящими, я ничуть не преувеличиваю.

— Смешанная кровь зачастую бывает очень талантливой, — задумчиво покивал головой мой глава. — Расскажите-ка мне о своей дочери.

Мне стоило большого труда уложиться в десяток относительно не длинных фраз.

— Очень интересно, — явно оживился мой глава. — Пожалуй, я буду просить Вас представить мне самый подробный доклад о ее развитии и пополнять его по мере поступления новой информации.

Воодушевленный его вниманием, я с готовностью согласился.

— Именно поэтому, — перешел я к основной цели своего визита, — я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы оградить ее от нападок, да и прямой угрозы со стороны светлых.

— Я слушаю Ваши предложения, — с интересом склонил мой собеседник голову к плечу.

— Я предлагаю вынести этот вопрос на рассмотрение Высшего Совета, — начал я с самого масштабного шага, — и акцентировать его внимание на беспрецедентных гонениях жителя земли, виновного лишь в кровном родстве с представителем нашего течения…

— У Вас есть доказательства покушения именно на Вашу дочь? — перебил он меня.

— Нет, — пришлось признать мне.

— Бездоказательное обвинение не принесет нам искомого результата. У Вас есть свидетели, которые могли бы подтвердить Ваше заявление? — последовал еще один вопрос.

— Глава службы внешней охраны, — немедленно ответил я с уверенностью, которой вовсе не испытывал.

— Попытка скрыть служебную несостоятельность, — небрежно махнул рукой мой глава.

— Хранитель, на попечении которого находится моя дочь, — сделал я следующее неуверенное предложение.

— Заинтересованное лицо, — отверг его еще один небрежный взмах его руки.

— Хранитель и его подопечная, которые сорвали покушение, — решил я между делом выяснить перспективы еще одного варианта развития событий. — Если мы, конечно, не получили заявку на распыление.

— Не получили, — уверил меня мой глава. — Из чего следует, что их, скорее всего, вернут на землю избавленными от ненужных воспоминаний.

— Есть еще один свидетель, — пустил я в ход последний аргумент. — Человек. Который много лет активно участвовал в наших совместных операциях с внешней охраной. В силу чего хорошо знакомый с их методами, а также, — осторожно добавил я, — случайно оказавшийся в курсе подготовки последней.

— Это, случайно, не тот ли человек, которого Вам в свое время так и не удалось привлечь на нашу сторону? — продемонстрировал свою легендарную память мой глава.

— Тот самый, — кивнул я, пользуясь случаем заинтересовать его своими планами в отношении Марины. — Уверяю Вас, что, несмотря на отказ примкнуть к нам, этот человек весьма скептически относится к светлым и во многом разделяет нашу позицию.

— Но все же остается человеком, — возразил мне он. — Вряд ли его свидетельство будет принято во внимание. Если оно вообще будет иметь место, — задумчиво продолжил он, словно размышляя вслух, — о чем могут позаботиться целители.

— Они уже работали над памятью этого человека, — напомнил я ему, — и чистка оказалась неэффективной. Второй раз светлые на это вряд ли пойдут, тем более что история этого человека известна уже слишком многим.

Мой глава бросил на меня острый взгляд.

— Ваша идея открытого выступления против правящего течения кажется мне преждевременной, — произнес он наконец. — У Вас есть другие предложения?

— Если мы не можем привлечь их к отвественности, — перешел я к запасному плану, — я хотел бы попросить у Вас содействия в ограждении моей дочери от их преследования. Мне нужно укрытие.

Мой глава молчал, постукивая пальцами по столу и разглядывая меня с легким прищуром. Выпрямившись, я посмотрел на него с вызовом — вполне допускаю, что в моих словах можно было при желании услышать попытку использовать служебное положение в личных целях, но после стольких лет скромного даже по человеческим меркам существования на земле я считал себя в полном праве обратиться к нему с просьбой о небольшой услуге.

— Мы подготовим Вам и Вашей дочери безопасное место и все необходимое обеспечение, — вновь обрел он голос. — Вы сможете отправиться туда в любой момент, когда сочтете необходимым. Но я все же просил бы Вас оставить этот шаг на самый крайний случай.

— В связи с чем? — задал я явно ожидаемый вопрос, скрывая облегчение.

— Насколько я понимаю, — сложил мой глава пальцы перед носом и глянул на меня поверх них все с тем же прищуром, — рядом с Вашей дочерью находятся и другие полукровки. Что Вы можете сказать о них?

— Младшую я почти не знаю, — ответил я, поморщившись от использованного им термина, — что же до старшего…

Из уважения к своему главе я ограничился самой краткой характеристикой любимчика светлых, сосредоточившись на его эгоизме, испорченности и самовлюбленности.

— В таком случае, — размеренно проговорил мой глава, — разумнее было бы предположить, что попытка устранить неудавшийся экземпляр смешанной крови была направлена против него…

— Тогда я тем более хотел бы вывести свою дочь из опасной зоны, — немедленно ухватился я за его заключение.

— Позволю себе предположить, — еще медленнее продолжил мой глава, явно взвешивая каждое свое слово, — что уровень этой опасности существенно снизился после попытки реализовать ее.

— Почему Вы так думаете? —