первый взгляд, Уни уверился окончательно. Вот, к примеру, горы – ничего особенного, вот небо – такое же, как и везде. Снег? Да, такого он раньше не видел, но в стране торгов его не в пример больше. Необычайно зеленые леса и мох на камнях? Если поискать, то в империи можно найти не хуже. Единственное, что здесь совершенно не понятно, так это люди.

Уни ухмыльнулся и бросил взгляд на дорогу. Снег блестел на солнце так, что перед глазами плясали желтые языки пламени. Когда же, Тьма поганая, все это кончится?

«Люди, хмм… Вот та же Онелия. Всему, что она делает, в принципе, можно найти разумное объяснение. И самым безумным ее словам – тоже. Только объяснение это будет похоже скорее на самоуспокоение. Словно разум придумывает убедительное оправдание, чтобы ввести мое “я” в заблуждение. Ой, опять!»

Уни передернуло.

«Если я буду все время думать об этом, то непременно сойду с ума. Или умру от страха. Нет, чтобы вернуться в реальность, нужно думать о простых, понятных вещах. Вот Онелия. Опять? Ну да, кто же еще. Не разбирать же мне кого-то из членов посольства! Хотя почему нет? Да ладно, ясно ведь, что она мне нравится. Как человек, а не как… кто она там еще? Стоп, хватит! Она человек. У нее такие глаза, такое тело, такая… Уфф! Нет, все-таки не человек, а богиня! От нее идет какое-то особое, притягательное тепло. И мне было хорошо рядом с нею. Вот в этом точно нет никаких сомнений».

Превозмогая солнечный свет, Уни посмотрел вперед. Вслед за целительницей во главе процессии, как на веревочке, следовал энель Стифрано. Судя по жестам и вопросительной интонации трудноразличимых отсюда слов, он пытался на ходу выучить вириланский язык, одновременно заигрывая с носителем.

«Дурачок! Для тебя выучить вириланский будет сложнее, чем соблазнить эту загадочную красавицу!»

Уни смущенно улыбнулся, вспоминая прошлое утро. Пробудившись после краткого сна, но необыкновенно бодрый от перенесенного возбуждения, попытался (у-ух, стыдно вспомнить) извиниться перед Онелией за вчерашнее.

– Высокочтимая госпожа Онелия, смиренно прошу простить меня за те нескромные слова, обращенные к вам в момент сильного душевного волнения, вызванного сложившимися так внезапно чрезвычайными обстоятельствами!

«Вспомнить противно. Первый раз в жизни признаться девушке в любви – и такой скандал! Можно сказать, даже без преувеличения, дипломатический. Ну а с другой стороны, сама виновата. Если бы она была хотя бы одета… Идиот! Она же чуть не погибла, а ты видел в ней лишь объект своего трусливого вожделения! Ничтожество, тварь ползучая!»

Уни прерывисто вздохнул и почти как наяву услышал в голове ее утренний ответ:

– Вы просите прощения за чувства? Но разве вы способны влиять на их появление?

– Нет, я понимаю. Но форма – это я мог контролировать! Я приношу извинения за форму, в которой я выплеснул на вас все, что было у меня на душе в тот момент. Я… я не должен был этого делать и искренне жалею о случившемся!

Он сказал это – и сам тут же испугался. А она посмотрела на него и проницательно и тихо произнесла:

– Я желаю вам, чтобы когда-нибудь вы стали настолько искренни во всех ваших проявлениях, чтобы у вас исчезла необходимость жалеть о чем-либо вообще в этой жизни.

– Я ни о чем не жалею, моя милая Онелия, – тихо ответил ей Уни по-герандийски. – Разве что о том, что соврал вам из-за своей проклятой слабости. Эта ночь с вами была самой лучшей ночью в моей жизни. Я познал высшее блаженство из всех, на что могу претендовать на этом свете, и теперь готов спокойно встретить свою смерть!

Уни замер, с опозданием ответил на ее поклон и потом завороженно смотрел, как она сворачивает за угол коридора.

– Да что вы говорите, энель Вирандо! – выскочил из-за другого угла необычайно взволнованный энель Богемо. – Вы переспали с этой местной красавицей? Не может быть!

– Кто переспал с местной? – высунулся из своей комнаты, услышав только часть фразы, второй посол Стифрано. – Вы, энель Богемо? Да не свистите!

Торговый посланник медленно, как вращается мельничный жернов, покачал головой и с сальной улыбкой показал коротким пальцем на Уни.

Стифрано обратил взгляд на переводчика, глаза его увеличились раза в три, и он разразился целым вихрем оглушительных восклицаний:

– Да ты что, радость моя светлая! Ну и как она? Слушай, а вы что – прям на снегу, что ли? Нет, правда, а как, там же холодно…

– Да пошли вы все в чертоги Мрака! – истерично возопил Уни и, весь красный, побежал к себе в комнату, по пути чуть не сбив с ног посла Санери.

– Осторожней, энель Вирандо! – выкрикнул тот, испугавшись внезапного появления переводчика и теперь пытаясь перевести дыхание. – Я тут слышал, что вы с кем-то переспали, и мне даже страшно представить, кто бы это мог быть…

* * *

Молодой человек отложил перо и с довольной усмешкой размял затекшую шею. Отец редко рассказывал что-то о своих отношениях с прекрасным полом, но именно этот эпизод он описывал не только как один из самых забавных, но и как исключительно точно передающий дух их дипломатической миссии.

Юноша встал с кресла, уронив на пол малиновую подушечку. Не отвлекаясь, чтобы поднять ее, он подошел к окну, за которым, как и тогда в горах центрального Вирилана, тихо падал снег. Не в таких масштабах, конечно, – эти белые хлопья с каждым годом все чаще выпадали в зимние месяцы.

«Мда, это тебе не Энтеверия, в которой вырос отец. Хотя и там сейчас, как говорят…»

Молодой летописец многозначительно поджал губы и со вздохом вернулся к работе.

«Если бы только Уни знал истинный смысл этого посольства, он смог бы избежать…»

Нет, нет, так не пойдет! Что значит – если бы? Как однажды сказала мама, «результат не существует отдельно от усилий по его достижению». А значит, все эти муки, переживания и чудовищные усилия были необходимы для того, чтобы отец обрел свое предназначение, стал… тем, кто на самом деле держит в своих руках судьбы великих империй…

Хрипло зарычав, юноша несколько раз резко перечеркнул написанное, сломав при этом перо. Нельзя, нельзя так грубо подгонять действительность под желаемый идеал! Слово без пережитого опыта есть ложь – так, кажется, говорят вириланы? А значит, единственный выход – пережить вместе с Уни эти бурные, опасные, а зачастую труднообъяснимые и даже абсурдные события, которые произошли с его участием в этой загадочной земле. И исход которых, как оказалось, навсегда изменил историю всей Обозримой земли.