– У вас перелом винкуйе, – целительница произнесла незнакомое слово, – маленькой косточки в районе стопы.

– Откуда вы знаете? – удивился Уни. – Вы же даже не видели…

– По тому, как вы двинулись, – ответила вириланка откуда-то сверху. – И как потом дернулись от боли. Вы не против, если я помогу вам?

Уни с горькой усмешкой помотал головой:

– Я довольно тяжелый! То есть я, конечно, не такой большой, скорее наоборот, но при этом вовсе не такой легкий, как может показаться. Вы устанете меня… – он хотел сказать, тащить, но потом подумал: а в самом деле, как именно она собирается ему помогать? Даже если он будет опираться правой рукой на ее плечи… Нет, если он обнимет правой рукой ее за шею… О Свет мой, ну что это все вот так не так!

– Возможно, вам будет удобнее дойти самостоятельно, – вежливо предположила Онелия. – Вы позволите?

Девушка мягко взяла его ступню своими ладонями. Уни ощутил тепло – несмотря на зябкую погоду, от тела целительницы можно было бы, наверное, разжечь костер. Переводчик приготовился вновь испытать боль, однако ее не последовало.

– Пожалуйста, закройте глаза, – попросила Онелия.

– Зачем? – машинально спросил он, но тут же подчинился.

Неожиданно Уни ощутил сонливость. Но не в том смысле, что он устал и хотелось заснуть. Это было нечто совсем другое, словно его тело медленно растворялось в ванне с горячей водой, как головка мустобримского сахара. Руки, ноги, а потом и все остальное как бы исчезали, переставали быть. Уни больше не чувствовал их, и ему стало страшно. Обычно он вздрагивал в подобных ситуациях, но сейчас вздрагивать было нечем. «Может быть, так надо? – робко подумал он. – Ну, конечно, так и должно быть! Не сопротивляться! Да, не надо сопротивляться. Надо просто плыть по течению. Тем, что еще осталось. Что там есть – голова? Вот и прекрасно». Уни представил, как его голова одиноко плывет в водах какой-то широкой и неспешной реки, в которой он с удивлением узнал Фелу. Но ведь Фела протекает через столицу, а там – мама, друзья! Что, если они увидят его… в таком виде?

«В городе река широка, они не смогут ничего разглядеть, – пришла откуда-то со стороны вполне разумная мысль, однако переводчик тут же нашел что возразить. – Но ведь через Фелу переброшены мосты! Если они будут смотреть с моста, то непременно увидят плывущую по реке голову их сына и верного товарища! – Сейчас ночь, мама и друзья спят, а в темноте даже с моста ничего не видно. – Как это не видно? Там такое яркое освещение, особенно на Ханкинлови! Да и не спит там никто! Вордий с Соргием, небось, как раз кабаки меняют! Как сейчас вижу, наклонился Соргий с моста, чтобы проблеваться, а Вордий его сзади держит, чтобы не упал спьяну, и тут оба они видят, как по реке моя голова проплывает, и Соргий блюет прямо на нее. – Хорошо, немного сменим легенду. Голова не плывет по реке, она медленно опускается вниз, на дно. Для удобства примем расстояние до дна равным бесконечности, исключим рыб, водоросли и прочие раздражающие факторы. Ничего этого нет, есть только покой. – Правда нет? – Уверяю! – Ну хорошо. Покой…»

Уни представил, как его голова медленно парит в глубинах темной воды, где само понятие «направление» потеряло всякий смысл. Торопиться некуда, бояться некого, остается только слиться с этой бескрайней пустотой… Как же хорошо! Может, это и есть смысл жизни? Зачем все эти метания, если можно вот так просто…

Внезапно темная пустота разошлась в стороны, будто кто-то вспорол ее острым серегадским ножом и раздвинул обвисшие, как грубая ткань, половинки. Это было очень похоже на мгновенное пробуждение от очень крепкого сна, и Уни с воплем принял сидячее положение.

– А-а-а! Что такое, где я?

– Вы на месте, Унизель Вирандо.

Хлопая глазами, переводчик ошарашенно уставился на целительницу. Девушка поднялась на ноги и выпрямилась, Уни последовал ее примеру.

– Что вы со мной сделали? И… откуда вы знаете мое полное имя? Меня ни разу так не называли в Вирилане!

Онелия молча развернула руки ладонями кверху и, глядя ему в глаза, сделала два шага назад. Уни будто околдованный пошел за ней.

– Вижу, вы способны идти.

– Это я уже понял! Что вы… нет, как вы это сделали? Я не врач, но срастить кость за… сколько я тут лежал?

– Немногим больше, чем мы с вами беседуем.

– Так не бывает! Чем вы меня… чем вы вообще лечите? Вы… это магия? Вы – ведьма? То есть, простите за грубость, я хотел сказать… фея?

– Позвольте сообщить, это полностью ваша заслуга. Я только помогла вам, но всю работу вы, то есть ваше эйвре, сделали сами.

Уни напрягся, словно прислушиваясь:

– Простите, я не совсем понимаю это слово.

– Эйвре – это та часть вашего «я», которая существует за пределами вашего внутреннего голоса.

– Голоса? Но, прошу меня извинить, у меня в голове нет никаких голосов.

– Есть, если принять, что люди говорят мыслями. Как часто вы думаете словами?

– Я?

– Вы знаете про кого-то другого?

– А? Нет, простите. Да, всегда думаю, а как иначе?

– Ваше «я» не исчерпывается мыслями внутри вас.

– О Свет мой, о чем вы говорите?

– Предполагаю, что вы меня поняли.

– Да, разумеется! Но тогда…

– Вы же не раз задавали себе вопрос: почему «я» – это именно «я»…

– …а не другие «я»? – прошептал Уни. – От этого у меня мороз по коже!

– Тогда не будем пока идти дальше. Просто эйвре находится рядом с этим. Это то, что на самом деле определяет ваше поведение и вашу жизнь. Когда вы переводите со своего языка на вириланский, вы лишь повторяете чужие слова, но так, чтобы мы их поняли. Мысли – это перевод для вашего сознания тех приказов, которые отдает эйвре.

– Это так неожиданно… но какое отношение это имеет к медицине?

– Эйвре управляет вашим телом так же, как и мыслями. Все это – одно целое, если быть точным. Эйвре может приказать кости срастись, а болезни – покинуть тело.

– Но почему обычное «я», почему сознание само не может приказать эйвре сделать это?

– Потому что слуга не может приказывать господину.

– Но тогда…

– Целитель – это тот, кто может войти в чужую эйвре и приказать ей сделать нужную работу по оздоровлению тела.

– Вы… можете приказывать мне? То есть моему… высшему «я»?

– Могу.

– Но как? Почему оно вас слушается? Ведь ваше «я» тоже всего лишь слуга, просто у него… другой хозяин?