И такой политический порядок на острове оставался все детство Маргарет. А когда Генрих прислал все-таки своего лорда-наместника Пойнингса, который тут же заявил ирландскому парламенту, что они больше не могут принимать никаких законов без одобрения короля Тюдора, и даже арестовал Килдэра и отправил его в Лондон, Фицджеральды так осложнили ему жизнь, что очень скоро Пойнингс сдался. А по возвращении в Англию он сказал:

– Вся Ирландия не может справиться с Килдэром и его Фицджеральдами.

На это Генрих Тюдор, крайний реалист, спокойно заметил:

– Если вся Ирландия не может справиться с Килдэром, так пусть уж лучше Килдэр управляется с Ирландией.

И вернул главу клана Фицджеральд на остров, теперь уже в качестве лорд-протектора.

– Ирландией правит Килдэр, Маргарет, – говорил девочке отец. – И так будет всегда.

Маргарет исполнилось тринадцать, когда она узнала, что ее отца обманули. Это вышло случайно.

То утро в Оксмантауне началось как обычно. Ее отец был дома, никаких особых дел он на этот день не наметил, и вдруг пришел их сосед и спросил, не хотят ли они пойти за реку, посмотреть на нечто забавное.

– Ты разве не слышал, – спросил он, – что люди Батлера и Фицджеральда подрались у собора Святого Патрика?

– Из-за чего? – спросил отец Маргарет.

– Кто знает! Просто потому, что они Батлеры и Фицджеральды.

– Пожалуй, можно и прогуляться, – ответил отец девочки.

Он явно намеревался оставить ее дома, но она уговорила отца взять ее с собой.

– Но если там будет хоть какая-то опасность, – решительно заявил ей отец, – тебе придется сразу же вернуться домой.

Перед входом в собор Святого Патрика собралась целая толпа зевак. Похоже, всем было довольно весело, и их сосед, ушедший вперед, чтобы выяснить, что там происходит, скоро вернулся и сообщил, что драка уже закончилась и обе группы теперь внутри, договариваются о перемирии.

– Вот только есть одна загвоздка, – добавил он. – Батлеры находятся по одну сторону большой двери, а Фицджеральды – по другую, но дверь заперта, а ключа ни у кого нет. А пока они не пожмут друг другу руки, ни одна из сторон с места не сдвинется, потому что они не доверяют друг другу.

– Они что, намерены навсегда там остаться? – спросил отец Маргарет.

– Вовсе нет. Они прорежут в двери дыру. Но дверь мощная, так что на это понадобится время.

И тут Маргарет увидела маленькую девочку.

Она стояла рядом со своей матерью неподалеку от Маргарет и ее отца. Ей было, наверное, лет пять, предположила Маргарет, но она казалась просто крошечной. В ярком красном платьице, темноглазая, ладненькая, с нежной оливковой кожей и тонко выписанными чертами лица. Это была самая хорошенькая малышка из всех, что когда-либо видела Маргарет. И одного взгляда на ее мать – маленькую, элегантную женщину откуда-то из Средиземноморья – было достаточно, чтобы понять, в кого она такая славная. Должно быть, ее мать была испанкой.

– Отец! – воскликнула Маргарет. – Можно мне с ней поиграть?

Испанские лица не часто встречались в Ирландии, но все же встречались. Их называли черными ирландцами. Но вопреки легенде о том, что некоторые из самых первых жителей острова явились с Пиренейского полуострова, причина появления черных ирландцев объяснялась весьма просто. Столетия торговли между испанскими и ирландскими портами, скорее всего, и привели к такому смешению кровей, но главной причиной рождения черных ирландцев был, конечно же, огромный рыболовный флот Испании, который в течение многих поколений приходил к южному побережью острова за богатым уловом, и особенно часто вблизи земель О’Салливанов и О’Дрисколлов в западной части Корка. Испанские рыбаки нередко заходили в местные речки, чтобы засолить пойманную рыбу, и платили за это дань лордам О’Салливан и О’Дрисколл. Иногда моряк находил на берегу местную зазнобу и оседал на острове или же просто оставлял ей ребенка.

Мать крохи не возражала против того, чтобы Маргарет поиграла с ее дочерью. Звали девочку Джоан. Какое-то время Маргарет играла с похожей на куколку девчушкой, которая зачарованно смотрела на ее рыжие волосы своими огромными карими глазищами. Потом отец позвал Маргарет и сказал, что пора уходить. Он приветливо улыбнулся испанке и ее дочурке и уже хотел отвернуться, чтобы уйти, как вдруг в толпе раздались веселые крики, и стало ясно, что спорщики наконец выходят из собора.

Первыми вышли Фицджеральды – около двух десятков. Они быстро направились к городским воротам. Через несколько мгновений показались Батлеры. Большинство из них пошли в сторону больницы Святого Стефана, однако несколько человек разошлись в разные стороны, а один из них пробился через толпу к ним. Это был красивый, хорошо сложенный мужчина с жидкими каштановыми волосами и широким английским лицом. Когда он вышел из толпы, маленькая испанка бросилась к нему с криком: «Папа!», и через мгновение он уже подхватил ее на руки. Маргарет улыбнулась, любуясь такой очаровательной картиной. И была немало удивлена, когда, повернувшись к отцу, увидела, что его лицо искажено гневом.

– Идем! – внезапно резко произнес Риверс и, схватив дочь за руку, почти потащил ее прочь.

– Что случилось? – спросила она. – Это из-за отца Джоан?

– Я и не знал, что она его дочь, – пробормотал Риверс.

– Кого «его», отец?

– Генри Батлера, – ответил он, однако гнев в голосе отца предостерег Маргарет от дальнейших расспросов.

Они уже дошли до моста через реку, когда Риверс наконец нарушил молчание:

– Видишь ли, Маргарет, много лет назад было одно наследство – не огромное, но достаточно большое, – которое досталось двум кузинам из семьи моей матери. Мою мать лишили ее законной доли. И по молчаливому согласию Ормонда все перешло к матери того человека, которого ты только что видела. Его зовут Генри Батлер. Он из младшей ветви Батлеров, но все равно родня графа, пусть и дальняя. И он живет на доходы с того чудесного имения, которое должно принадлежать мне. Так что мне неприятно было его видеть. – Риверс немного помолчал. – Я тебе никогда об этом не рассказывал, потому что мне неприятно говорить на эту тему.

Спорное наследство: Маргарет часто слышала о таких вещах. Споры между наследниками были обычным делом в Ирландии.

– А Генри Батлер знает, что владеет твоим наследством? – спросила она.

– Наверняка, – ответил ее отец. – Однажды я встретился с этим человеком. Едва услышав мое имя, он тут же развернулся и ушел.

– Джоан такая милая, – сказала Маргарет.

Ей стало грустно оттого, что эта славная малышка – дочь отцовского врага.

– Ей достанутся твои деньги, – мрачно ответил отец.

Больше они эту тему не затрагивали, но в тот же вечер, когда ее мать думала, что Маргарет уже спит, девочка услышала разговор родителей.

– Это было так давно, – тихим умоляющим голосом произнесла мать. – Не думай об этом.