И Маргарет предположила, что это и означает успех.

Она знала: ее отец – прекрасный человек. Иногда она замечала, как ее мать возводит глаза к небу, когда он говорит. Маргарет не слишком понимала, что это значит, потому что мать никогда ей этого не объясняла, но ведь у ее мамы иногда бывало очень странное настроение.

Когда ее отец приходил в старый женский монастырь, монахини встречали его с огромным почтением. Их там было всего семь, одна из них совсем глухая, и казалось, что их жизнь полностью зависит от него.

– Что бы мы без вас делали! – обычно говорили они.

Ее отец следил за всеми их делами, управлял обширными землями монастыря, помогал советами, чтобы монахиням не пришлось беспокоиться, что огромные владения монастыря не смогут обеспечить их весьма скромные потребности.

– Мы знаем, что всегда можем доверять твоему дорогому отцу, – сказала как-то Маргарет одна из преданных монахинь. – Твой отец – джентльмен.

Джентльмен. Их дом в Оксмантауне, может, и не сильно отличался от домов местных купцов, но Маргарет знала, что во всем Фингале и за его пределами землевладельцы так или иначе состояли с ней в родстве.

– Мы все родня, – любил повторять ее отец. – Мы родня каждой влиятельной семье в Пейле.

Пейл. Так назывались теперь графства вокруг Дублина. Само название предполагало существование некоего невидимого забора, окружающего эти территории, ставшие оплотом английской власти в Ирландии. Жизнь здесь почти ничем не отличалась от той, что была и век назад. Земли Пейла, как и в Англии, делились на множество графств и округов, в которых английские наместники собирали королевские налоги, а судьи судили по английским законам. Вдоль окраин Пейла размещались владения пограничных лордов, которые, как и прежде, чувствовали себя здесь полновластными хозяевами, а уже дальше начинались территории кельтской Ирландии, где правили ирландские вожди или влиятельные вельможи вроде Батлеров и Фицджеральдов. За пределами Пейла, как полагал отец Маргарет, цивилизация заканчивалась. Но здесь порядок обеспечивали именно англичане, живущие в Ирландии, ирландцы английской крови, люди вроде него самого. Английские джентльмены, к которым его относили эти добрые монахини и он сам, нравилось ему это или нет.

И вот сегодня в соборе Христа джентльмены, такие же, как он сам, готовились вторгнуться в английское королевство.

– Смотри, отец!

Двери собора распахнулись. Оттесняя толпу, наружу сначала вышли латники. Когда они расчистили проход, из дверей стали появляться фигуры в сверкающих мантиях. Отец поднял Маргарет на руки, чтобы она могла получше рассмотреть. Три епископа в митрах возглавляли процессию, за ними следовали настоятели монастырей и приоры. Далее шли глава городского совета и олдермены в официальных одеждах красного, синего и золотого цветов; следом вышел архиепископ Дублинский вместе с представителем короля графом Килдэром – главой могущественного клана Фицджеральд и самым влиятельным человеком во всей Ирландии. За ними шел лорд-канцлер, потом казначей в сопровождении городских чиновников и знати. А потом появился мальчик.

Это был самый юный участник процессии, едва ли старше самой Маргарет. Вместо короны ему надели золотой обруч, который обычно изображал сияние на голове статуи Пресвятой Девы. А чтобы всем было понятно, что этот мальчик – король, выбрали одного джентльмена из Фингала, некоего Дарси, и этот гигант ростом шесть с половиной футов нес мальчика на плечах.

Замыкали шествие две сотни германских наемных ландскнехтов, присланных герцогиней Бургундской из Нижних Земель. Они держали в руках устрашающие копья и шагали по пятеро в ряд под стук барабанов.

Что касается мальчика, Эдуарда, графа Уорика, то он только что был провозглашен королем Англии и был готов заявить свои права на королевство. Но как получилось, что ему пришлось короноваться в Дублине?

Тридцать лет назад, когда королевский дом Йорков стоял выше дома Ланкастеров, один из принцев династии Йорков довольно долго управлял Ирландией и даже сумел завоевать популярность, несмотря на то что был англичанином. С тех пор во многих слоях ирландского общества и особенно в Дублине было немало сторонников йоркской партии.

Однако теперь дом Йорков потерпел поражение. Генрих Тюдор, надевший корону по праву завоевателя, основывал свои претензии на трон на том факте, что один из его предков хотя и происходил от уэльского сквайра, но с помощью удачного брака породнился с Ланкастерами. Конечно, такие основания были довольно шаткими, и хотя новый король Тюдор поступил весьма разумно, сразу женившись на принцессе из дома Йорков, чтобы укрепить свое положение, все же он не мог спать спокойно, пока оставались в живых наследники куда более законных правителей Плантагенетов.

И вдруг, несколько месяцев назад, именно такой наследник объявился, и законных прав на престол у него было больше, чем у Генриха Тюдора. Это был Эдуард, граф Уорик, принц из Йорков. Его появление под опекой какого-то священника мгновенно вызвало настоящий переполох при дворе Тюдора. Король Генрих немедленно объявил мальчика самозванцем.

– Его настоящее имя – Ламберт Симнел! – заявил он.

Якобы мальчик на самом деле был сыном какого-то органного мастера из Оксфорда, хотя этот мастер, имя которого так настойчиво повторялось, к тому времени успел весьма кстати скончаться. Потом Генрих предъявил другого мальчика, которого держал в лондонском Тауэре, и сообщил, что это и есть настоящий Эдуард Уорик. К несчастью для Генриха, двое родственников Эдуарда, тоже Плантагенеты, и одна из них герцогиня Бургундская, а также принцесса Йоркская, поговорили с обоими мальчиками и решительно заявили, что подопечный священника и есть настоящий Эдуард, а мальчик Тюдора – самозванец. Ради безопасности своего воспитанника священник увез его в Ирландию. И вот наступил день его коронации.

Однако, как бы хорошо они ни относились к дому Йорков, почему влиятельные люди английской общины в Ирландии решили бросить вызов королю Тюдору? Если смотреть на все с позиции более поздних времен, это может показаться странным, но в 1487 году, после того как десятилетия подряд власть переходила от Йорков к Ланкастерам и обратно, не было никаких особых причин предполагать, что Генрих Тюдор, в котором текла лишь половина королевской крови, сумеет удержать корону на голове. Но если даже крупные вельможи верили, что им будет лучше под властью принца Йорка, чем под властью Ланкастеров, все равно епископы, настоятели и королевские чиновники не решились бы короновать мальчика, если бы не были искренне убеждены в том, что он действительно законный наследник.

Процессия как раз вышла на улицу, когда к Маргарет и ее отцу присоединился молодой человек, которого отец тут же спросил:

– Ну, Джон, решил наконец?

Это был старший брат Маргарет, Джон. Как и сестра, он унаследовал от их матери рыжие волосы, поскольку та была из рода Харольд. Но если у Маргарет волосы были темно-рыжими, почти каштановыми, то у двадцатилетнего Джона на голове сияло оранжевое пламя цвета молодой морковки. Джон был высок, крепок и в глазах Маргарет выглядел настоящим героем. А уж в этот день особенно. Потому что всю последнюю неделю они с отцом обсуждали, должен ли Джон присоединиться к предстоящему походу. И теперь он сообщил: