Майкл Макгоуэн смотрел вдаль, на воду. В море вышел последний из трех кораблей. Дело было сделано.

Организовано все было просто великолепно, он мог собой гордиться. Все жители деревни трудились в эту ночь, и, пожалуй, это была самая грандиозная разгрузка, какую только видел маленький порт Долки. Бочки с вином, тюки дорогих тканей, бочонки со специями. И ничего не уронили в воду. В самом деле, настоящее чудо.

К рассвету все было спрятано. Часть товаров сложили в доме Дойла, но были и другие, тайные места, подготовленные Макгоуэном. Каждая повозка и тачка пригодилась в эту ночь. И весь транспорт Тома Тайди оказался полезен. Вообще-то, неожиданное возвращение Тома из Дублина накануне означало, что в их распоряжении оказывался еще один большой фургон, на что Макгоуэн изначально не рассчитывал. И в общем и в целом все вряд ли могло сложиться еще лучше. Но из-за Тома им пришлось изрядно понервничать. Его присутствие в Долки могло все испортить. Да, что и говорить, хотя Том уже достаточно долго жил в Долки, он ничего не знал о настоящих делах Дойла.

Когда Дойл исхитрился получить должность портового управляющего, никто в Долки не сомневался в том, как именно он будет вести дела. Но ведь и весь феодальный мир большей частью строился на подобных соглашениях. Вообще, обязательства, соблюдения которых король и его чиновники могли бы требовать от лордов и владельцев земли, были куда более конкретными, чем приблизительная дань в древней кельтской Ирландии, но в огромных феодальных поместьях, где лорд был чем-то вроде мелкого королька, и во владениях пограничных лордов, где закон и порядок существовали только в том случае, если сам господин желал их поддерживать, феодальные землевладельцы, как правило, платили короне налог на землю, после чего вольны были делать, что им вздумается.

И точно так же королевские налоговые инспекторы были на самом деле простыми откупщиками, сборщиками налогов. Королевские чиновники в Дублине, почти не имея власти и постоянно теряя доходы, были вполне рады получать то, что удавалось. Поэтому если Дойл мог приносить им разумные суммы от таможенных сборов в Долки, они вовсе не имели желания слишком его беспокоить и выяснять подробности расчетов. И если случались какие-то несоответствия и нарушения, если суммы налогов рассчитывались не слишком точно, что ж, купец просто получал свою прибыль. Это могло быть не слишком законно, это могло быть не слишком морально, но, учитывая обстоятельства на острове в то время, это был безусловно самый мудрый способ вести дела. Предпринимательский талант как в управлении, так и в торговле приносит доходы.

Именно так Дойл и поступал. Представляемые им отчеты всегда были подробными и выглядели точными. Они и были почти такими. Но учет, который вел Макгоуэн, отличался от официальных отчетов Дойла почти на десять процентов. Товары, которые оставались в солидном доме Дойла, имели печати, говорившие о том, что все таможенные пошлины на них уплачены в полном объеме. И действительно были, вот только один шиллинг из десяти шел Дойлу, а не в казначейство. Был еще один интересный вариант на ту же тему, еще более трудно поддающийся проверке: проштамповать товары и отправить их по закупочной цене в Бристоль, где их можно было разгрузить беспошлинно. Такая процедура была немного обременительной, однако Дойл раз-другой ее проделывал в услугу родственникам или друзьям, с которыми вел дела в английском порту.

И наверное, рано или поздно Дойл должен был испытать соблазн пойти дальше. Такая мысль давно уже приходила ему в голову, но, возможно, он бы так и не поддался ей, если бы Макгоуэн не показал ему, как деловиты жители Долки. К тому времени, когда подвернулась возможность – воистину великолепная возможность, – Макгоуэн уже убедил Дойла, что все пройдет без сучка и задоринки, но даже тогда влиятельный торговец продолжал колебаться. Риск был слишком велик. Если бы его поймали на обычных махинациях с пошлинами, а доказать их было по-настоящему нелегко, ему грозили всего лишь выговор и штраф. Он мог даже сохранить должность. Но контрабанда в огромных масштабах – совсем другое дело. Это значило, что придется вовлечь не только своих людей, но и всех жителей Долки. А в случае неудачи последствия могли быть и посерьезнее: потеря должности, огромный штраф, а может, и кое-что похуже. Да, прибыль в случае доставки целых трех кораблей ценных товаров была бы огромной, но Дойл и так ведь был богатым человеком, он не нуждался в деньгах. Так зачем ему идти на такое?

Он снова и снова задавал себе этот вопрос и думал, что, пожалуй, знает ответ. Все дело было в риске. Трудности и опасность всегда по-настоящему манили его. Без сомнения, его далекие предки-викинги чувствовали бы то же самое. Прошло очень много времени с тех пор, как этот влиятельный суровый человек испытывал настоящее волнение. Это было приключение в духе пиратов…

Подготовка была проделана с размахом. Предполагалось, что три корабля выйдут из разных портов, встретятся у южного побережья Ирландии и дальше пойдут вместе. Товары необходимо было выгрузить очень быстро, в полной темноте, а потом надежно спрятать и распределить для продажи на нескольких рынках, чтобы не возбудить подозрений. Но когда самая сложная часть работы уже была проведена, возникло новое препятствие: внезапно в Долки появился конный эскадрон, вызванный из Дублина для наблюдения за побережьем. Едва узнав об этом, Макгоуэн решил, что их замысел необходимо отменить.

– Думаю, все сорвалось, – грустно сказал он Дойлу и с удивлением услышал спокойный ответ торговца:

– Ничего подобного.

На самом деле Дойл даже обрадовался этой неожиданной помехе как новой трудной задаче, которую нужно решить. Оставалось только вынудить эскадрон покинуть Долки. Но как это сделать? Очень просто. Всего-навсего убедить военных, что враг, которого они ждут, на самом деле намерен нанести удар где-то в другом месте. Замок Каррикмайнс сам напрашивался на такую роль. Но гений Дойла проявился прежде всего в том, как именно все было сделано. На мысль о Томе Тайди его навел Макгоуэн, который предупредил, что перевозчик – единственный человек в Долки, который не станет принимать участия в контрабанде.

– Если он хоть что-нибудь заподозрит, то тут же побежит к властям, – сказал он Дойлу. – Я должен на время выманить его из Долки.

– Давай тогда используем его для нашего дела, – предложил Дойл изумленному молодому человеку.

Да, это была идея Дойла. Именно он предложил проследить, когда Том пойдет в церковь, а потом подстроить так, чтобы тот подслушал разговор двух заговорщиков о скором нападении на Каррикмайнс.

– Ты должен убедить его никому не рассказывать об этом разговоре, когда он придет к тебе за советом, а он, скорее всего, придет, – объяснял Дойл Макгоуэну. – Таким образом, у него и в мыслях не будет, что ты к этому причастен. И если ты верно описал мне характер этого человека, то он все равно обратится к властям.

Так оно и вышло. И Макгоуэн, и сам Дойл, когда их вызвали к юстициару, безупречно сыграли свои роли. В замысел нападения на Каррикмайнс поверили, эскадрон ушел, берег был свободен для разгрузки.

Но Дойл на этом не остановился. Чтобы все выглядело совсем уж убедительно, он заявил Макгоуэну: