Постепенно и официальное Просвещение, которому способствовал режим, и тайное Просвещение, происходившее от сочинений французских философов, приобретали все большее количество сторонников не только среди высшего чиновничества, дворянства и городских элит, но и (хотя очень неравномерно) среди среднего слоя общества. Существует много признаков того, что труды философов циркулировали если не очень широко, то достаточно свободно во всех главных городах юга в 1760-х гг., если не раньше. Ряд произведений Вольтера был также перепечатан в южных Нидерландах и на французском, и на нидерландском языках. Новая периодическая печать уже была поставлена на прочную основу и не ограничивалась одним лишь французским. Одним из главных свидетельств распространения идей Просвещения в южных Нидерландах был нидерландоязычный журнал «Vlaemsche Indicateur», выходивший в Генте с 1779 г., периодическое издание, которое пользовалось большим успехом, продаваясь по низкой цене и будучи предназначенным для рядовых бюргеров и даже ремесленников. Он приводил краткие сведения о содержании иностранных книг и журналов по искусству и наукам, особенно агрикультурным, промышленным и коммерческим усовершенствованиям, и дискуссиях по этим темам, и рассматривал также такие политические вопросы, как Американская война за независимость и проблема Шельды. В 1780-х гг. «Indicateur» стал тесно связан с радикальными реформами императора Иосифа II.

Отчетливым признаком того, что идеи Просвещения доходили до низших слоев населения, по крайней мере, в городском обществе, был рост католической популярной прессы, направленной против Просвещения, в 1770-х гг. В это время несколько священников вступили в борьбу в качестве журналистов, намереваясь сражаться с «philosophisme», который они считали подрывавшим устои религии и морали и, тем самым, самого общества. Самым способным из этого нового поколения полемистов был люксембургский иезуит Франсуа-Ксавье деФеллер (1735-1802 гг.), который, начиная с 1773 г., издавал направленный против Просвещения «Journal Historique et Littéraire».

Господство Церкви и общественные настроения, насажденные Контрреформацией, ощутимо ослабели. До определенной степени попытки Кобенцля и Нени подготовили почву для более далекоидущих просветительских мер, введенных в 1780-х гг. Иосифом II. Но образ мышления и нетерпимость прошлого продолжали сдавать свои позиции очень медленно и, возможно, лишь в ограниченном объеме. Поэтому, когда в октябре 1781 г. Иосиф II издал эдикт о терпимости для своей империи, а вслед за ним другой, предназначенный непосредственно для Австрийских Нидерландов, они вызвали широкую враждебную реакцию. Епископы и обскурантистская пресса во главе с кардиналом-епископом Мехелена сумели склонить городские советы и Штаты Брабанта, Намюра, Эно и Люксембурга к официальной оппозиции эдикту, который, по сути, лишал католицизм статуса государственной Церкви, превращая его всего-навсего в доминирующую Церковь в обществе.

Просвещение в Австрийских Нидерландах привело к некоторым важным переменам. Но в одном отношении оно фактически не оказало никакого эффекта — не смогло сломать культурные, политические, религиозные, интеллектуальные и психологические барьеры, разделявшие обе части Нидерландов. Просвещение на юге привело к смягчению конфессионального давления и цензуры и большей открытости для внешних влияний. Но культурные барьеры между севером и югом фактически остались нетронутыми. Неслучайно, что единственный голландец, оказавший какое-либо влияние на южнонидерландское Просвещение, ван Свитен, осуществлял его через Вену. Правда, в нидерландоязычных провинциях существовал умеренный интерес к одному или двум самым известным нидерландским литераторам XVII в., особенно Вонделу, но не к более современным нидерландским писателям. Данные о книготорговле подтверждают, что в то время как Республика экспортировала большое количество книг во многие страны остальной Европы, нидерландские книги, даже янсенистская и другая католическая литература, практически не пользовались спросом в южных Нидерландах. Интеллектуальные и литературные контакты между виднейшими деятелями Просвещения в обеих частях Нидерландов, как указывают все свидетельства, были минимальными.

В религиозной, культурной и, в конечном счете, также политической жизни нидерландской колониальной империи в середине XVIII в. произошли радикальные изменения в результате распространения мировоззрения, сформированного под влиянием идей Просвещения и связанной с ним деятельности из Республики в колонии. Религиозная и культурная строгость прошлого постепенно развеялась, и ее место заняла более многообразная, толерантная и интеллектуально активная культура.

В Ост-Индии новая эпоха началась с прибытия генерал-губернатора Густава-Виллема, барона ван Имхоффа (1744-50 гг.), лютеранина с широкими культурными интересами, положившего начало чтению как модному времяпрепровождению в Батавии и основавшему здесь новостной бюллетень. Одной непосредственной переменой, последовавшей за его приездом, было разрешение, данное многочисленной немецкой общине в Батавии, организовать лютеранскую конгрегацию при условии, что их священники будут назначаться только из Соединенных Провинций. Первый лютеранский проповедник, работавший в Ост-Индии и отправленный из Мидделбурга, произнес свою проповедь при вступлении в должность в Батавии в августе 1746 г. Также в середине 1740-х гг. лютеране на Коромандельском побережье и Цейлоне получили разрешение организовать конгрегации и пригласить священников из датской фактории в Транкебаре (в юго-восточной Индии. — Прим. ред.) для совершения богослужений, при условии, что они воздержатся от какой-либо критики в адрес нидерландской реформатской Церкви. Хотя в Батавии еще на протяжении нескольких лет не было ни одной общественной католической церкви (до 1809 г.), в середине века католические богослужения в частных домах также стали общепризнанной частью жизни в Батавии.

Ослабление прежней строгости в церковных вопросах почти одновременно произошло и в западных колониях. В Суринаме группе моравских братьев в 1735 г. разрешили заниматься обращением индейцев и чернокожих. Первый лютеранский священнослужитель в Суринаме прибыл туда в 1742 г., а лютеранская церковь в Парамарибо была торжественно освящена в 1747 г. Середина XVIII в. стала переломным периодом и на Кюрасао. Когда первый католический священник попытался начать работу на Кюрасао, высадившись на острове в 1685 г., он был изгнан по приказу ВИК; второй был выслан в 1704 г. Наконец, ВИК смягчила свою политику, дав разрешение немцам-лютеранам в Виллемстаде учредить конгрегацию и органы ее управления в 1740-х гг., хотя первый профессиональный лютеранский священник, уполномоченный проповедовать на Кюрасао, прибыл (из Леувардена) только в 1757 г.

Положение католиков также в целом улучшилось, хотя католической общине в Парамарибо не разрешали превращать большое здание в католическую церковь до самого 1787 г. На Кюрасао, где первая католическая церковь под нидерландским правлением была торжественно освящена в 1730 г., доступ к пастве для католических священников извне оставался затруднен, и священников на острове было крайне мало, нередко лишь один или два человека, до 1776 г., когда группе (нидерландских) францисканских братьев не разрешили поселиться и работать на острове, совершая богослужения для (преимущественно католического) чернокожего населения.