Девять, девять, три, восемь, девять.

Водяного невозможно застрелить.

Восемь, шесть, четыре, девять, девять.

Нужно придумать какой-то способ уговорить водяного убраться с озера.

Девять, мимо, четыре, восемь, девять.

У нее оставался только один вариант. И она все это время держала его в голове.

Девять, восемь, девять, семь, десятка.

Элина посмотрела на мишень и сложила очки. Сорок три. С таким результатом ей обычно уже не приходилось таскать дрова.

Обычно.

Она дошла до машины и поехала в поселок.

Элина повернула на мост и только тогда поняла, какая она грязная. И как ей плохо.

Взглянула на часы. Скоро час. У нее не оставалось времени помыться и привести себя в порядок. И еще нужно было испечь ревеневый пирог.

Это был подарок возможному союзнику, с которым Элина никогда раньше не встречалась. Она прочитала о нем в дневнике матери. Элина помнила эти куски наизусть. Знала место в блокноте и нужные слова.

Теперь же она была близка к отчаянию.

Крутила руль и просматривала список покупок. Мука, разрыхлитель, сода, яйца, кефир. Элина поехала в поселок, потому что путь в деревенский магазин был ей закрыт. Хета что-то знала. И Элине не хотелось выяснять, что именно.

До поселка от ее дома было двадцать восемь километров. На середине пути Элина остановила машину на автобусной остановке, перескочила через кювет и забежала в лес. Из нее вывернуло все, что она съела утром. Она прислонилась к осине и стояла, закрыв глаза. С дороги послышался скрип велосипеда. Элина повернула голову. Салме проезжал мимо с зеленым рюкзаком на спине. По обеим сторонам с руля свисали пластиковые пакеты. Салме ездил из поселка в Соданкюля раз в неделю и собирал по обочинам бутылки и банки из-под напитков. Этим он зарабатывал себе на хлеб.

Элина подняла руку в приветствии. Салме кивнул и проехал мимо. Его доходы сократились, потому что люди стали бросать в кюветы меньше мусора.

Элина дождалась, пока Салме скроется из виду, и пошла обратно к машине.

Потом ей повстречались четыре оленя, неспешно бредущие друг за другом по левой стороне дороги. Они представляли собой жуткое зрелище. Глаза большие и черные, будто несчастные животные всю ночь проплакали. Мех неопрятный, с клочьями зимней шерсти. Их донимали комары и слепни, для которых олени служили ходячим обедом. Звери страдали от личинок подкожных оводов[12], которые всю зиму и весну развивались у них внутри, а теперь нашли пристанище под шкурой и буравили кожу, образуя на спинах оленей болезненные свищи, сочащиеся кровью.

Поравнявшись с оленями, Элина сбросила скорость, потому что они могли в любой момент прыгнуть ей прямо под колеса. Измученные животные даже не взглянули на автомобиль. Они прошли мимо с низко склоненными головами, словно пребывали в скорби из-за полученного известия о смерти своего Спасителя и обреченно направлялись на его похороны.

Элина прибыла в поселок. Он походил на Вуопио, только побольше. Тут, помимо киоска с мороженым, церкви и гестхауса, был даже небольшой торговый центр, где расположились мужская и женская парикмахерская, банк и бар.

Четыреста лет назад сюда по реке пришли люди, которые поставили на берегу первые дома. Тогда с окружающих сопок спустились тарарамы, воблины и духи, которые разрушили избы до основания. Жители бежали от этих тварей на лодках. Тарарамы гоготали вслед и швыряли им в лодки камни из фундаментов их же домов. Когда вся эта нечисть ушла в необитаемые места, люди вернулись. Они построили деревню снова, и монстры пришли в неистовство и наложили на деревню проклятие. Коровы перестали давать молоко, а поля не приносили урожая. И снова люди вынуждены были покинуть эти земли. Но когда проклятие утратило силу, они пришли обратно. С каждым разом людей становилось все больше, и они оказывались все более стойкими и неистребимыми, как муравьи или комары. И постепенно Лапландия смирилась с присутствием человека.

Продуктовый магазин находился в центре поселка. Элина заехала во двор.

На фонарном столбе перед магазином сидела ястребиная сова. Она смотрела на поселок как на добычу.

В магазине все было по-прежнему. Здешние порядки никогда не менялись. Как будто места, где находились продукты, их обозначения и расположение полок были установлены в Священном Писании. Элина прошла мимо овощного отдела, взяла со стеллажа слева яйца, повернула направо и прошла в бакалею, взяла муку и вернулась в главный проход, выбрала пакет готовых тефтелей на обед. От угла двинулась направо, в молочный отдел. Элина точно знала, где стоит кефир. Она брела как во сне, думая о том, что ей надо сделать, и о предстоящих испытаниях, и не поднимала глаз, пока не оказалась перед открытой дверцей холодной витрины с молочными продуктами.

В недрах холодильника она увидела наклонившегося к полкам Йоусия.

В начале августа учеников из отдаленных деревень и из поселка собрали во дворе старшей школы, и, как всегда бывает в таких случаях, произошло выяснение отношений и установилась четкая иерархия. Ребята из поселка оказались в привилегированном положении – они, выражаясь в спортивных терминах, «выступали на своем поле». Сначала разобрались с приезжими, а потом и между собой, никто не остался незамеченным, каждому отвели его место.

Элина на переменах стояла у входной двери безмолвная и неприступная, поэтому оказалась идеальной мишенью. Девочки окружили ее, показывали на ее одежду, и одна за другой называли Элину страшненькой. Элина не реагировала. Девочки сказали, что мордашка у нее как задница у тарарама, что она жирная и от нее воняет, как от воблина. Элина по-прежнему никак не проявляла своих чувств. Одна из девочек толкнула Элину, и та пошатнулась, не издав ни звука. Девочки засмеялись.

В тот же день Элине стали перемывать косточки – обсуждалась ее сексуальность, здоровье кожи и родители. В течение следующих недель у нее украли все, что только можно было украсть, начиная с обуви и кончая пеналом для карандашей. На одной из перемен в ноябре Яана Кейппана сорвала вязаную шапочку с головы Элины и закинула ее на рябину.

Все ждали, что Элина сделает.

Ничего.

Йоусия Мякитало направился к дереву.

– Не лазай за ней, – предупредила Яана Кейппана.

Йоусия достал шапочку и отнес Элине, не говоря ни слова. Это была их первая встреча, и они даже не взглянули друг на друга. Элина смотрела в землю перед собой. Вдруг в поле ее зрения появилась шапка и осталась там, у нее в руке.

Их обоих наказали. Яана Кейппана сразу зашла с козырей, обратившись к своему брату Йони Кейппана. Йони был уже в девятом классе и выше ростом большинства учителей. И мерзавцем он был тоже незаурядным, под стать своему росту.

Йони взял с собой двух подручных. Они схватили Элину