– Людмила Мироновна! Речь идет об убийстве вашей подруги! Вы должны рассказать правду!

Та даже не обернулась и вскоре скрылась за воротами дома.

Стерхова была опустошена. Во время разговора она предполагала, что свидетельница чего-то недоговаривает, теперь же была в этом уверена. Надежды на то, что Савельева скажет правду, больше не оставалось.

Анна вызвала такси и уже приготовилась сесть в машину, когда из ворот дома вышла Савельева:

– Подождите! Не уезжайте!

Предчувствуя что-то важное, Анна отпустила такси и зашагала навстречу женщине. Когда они встретились, та, запыхавшись, выпалила:

– Мне нужно вам все рассказать!

Они вернулись на площадку и сели на ту же скамейку. В руках Савельевой появился носовой платок, и это значило, что она вот-вот заплачет.

– Слушаю, – сказала Анна.

– Вы только не перебивайте. – Савельева смотрела на нее беспокойным, тревожным взглядом. – Мне нужно выговориться.

– Хорошо.

– Мы с Валей очень дружили, были как сестры. Она работала в бухгалтерии, а я – обыкновенной рабочей. Когда я выходила в дневную смену, после работы мы забегали в кафе «Сытый Гусь». Там стояли высокие круглые столы, за которыми можно было поесть, выпить стакан какао и съесть пирожное. Хорошее было время. И вдруг все так ужасно закончилось.

Вопреки обещанию, Анна ее прервала, чтобы перейти к самому главному:

– Но ведь вы не об этом хотели рассказать?

– Не об этом, – согласилась Савельева. Было видно, что она боится продолжения разговора, но и молчать больше не может. – Вы оказались правы, в то дежурство случилась нештатная ситуация.

– Рассказывайте…

– Автоматика вышла из строя, и я побежала в слесарную мастерскую.

– Но Гуляева там не было… – догадалась Анна. – В котором часу это произошло?

– Около одиннадцати.

– Что вы предприняли?

– Включила насос вручную, – сказала Савельева.

– И потом?

– Гуляев вернулся в начале первого и все наладил.

– Как он выглядел?

– Мне показалось, что Николай был очень расстроен.

– Не заметили на его одежде следов крови?

– Он был в рабочем комбинезоне, крови я не заметила.

– Почему промолчали? Почему не сказали следователю?

– Я испугалась. Если он такое сотворил с Валентиной, представляю, что бы сделал со мной!

Услышав это признание, Анна почувствовала такую усталость, как будто лопатой перекидала тонну земли. Но все же продолжила:

– Думаете, что убийца – Гуляев?

– Я так не говорила.

– Если предположить, что Гуляев отлучался с дежурства, чтобы убить Панину, как он мог уйти и вернуться через проходную завода так, что его никто не заметил?

– Этому легко найти объяснение, – сказала Савельева. – Насосная станция стоит на отшибе, возле старых ворот. Ключ от их замка висел на гвозде в слесарной мастерской.

– От кирпичного завода до дома Паниной несколько километров, – напомнила Анна.

– На работу Николай всегда приезжал на машине.

– Ага… – проронила Стерхова. – В таком случае, он мог обернуться туда и обратно.

– Вам виднее.

– Как Гуляев отреагировал на известие об убийстве Паниной?

– При этом я не присутствовала. Он вскоре уволился с завода и куда-то уехал. – Савельева расплакалась и уткнулась носом в платок. Потом спросила с робкой надеждой в голосе: – Его арестуют?

– Этого пока гарантировать не могу.

Татьяна Краюшкина вошла в приемную начальника управления и спросила у секретарши:

– Стратонов вернулся из Москвы?

– Он у себя, но там Усков.

– У меня срочное дело.

– Подождите. – Девушка подняла трубку: – Алексей Климович, к вам тут Краюшкина… Можно? – Она подняла глаза и, обращаясь к младшему лейтенанту, мотнула головой в сторону двери: – Идите!

Краюшкина вошла в кабинет и, прикрыв за собой дверь, предупредила Стратонова:

– Я заходила вчера, но вы были в отъезде. Вопрос срочный, нужна ваша подпись.

Стратонов оторвался от документов и поднял глаза:

– Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, что там у вас?

– Рапорт.

– В двух словах изложите суть. У меня мало времени.

– Стерхова просит разрешить доступ в хранилище вещественных доказательств.

– А ей кто-то мешает?

– Она хочет работать во внеурочное время.

– Во внеурочное, значит, после работы? – спросил Стратонов. – Мы с вами не в школе, младший лейтенант. Так и говорите: по вечерам, вне графика работы хранилища.

– Ну да. Анна Сергеевна хочет отыскать улики по делу.

– Они что, утеряны?

– Так точно. Все, что были в наличии, куда-то пропали.

– Надо бы навести порядок в хранилище, да руки никак не доходят!

Сидевший рядом Усков ухмыльнулся:

– Эта Стерхова не баба, а конь с причиндалами. Как говорят, рабочие руки не знают скуки.

– Придержи язык, Григорий Кузьмич, – одернул его Стратонов и протянул руку, обращаясь к Краюшкиной: – Давайте, я подпишу.

– А что я такого сказал? – поинтересовался Усков, и его физиономия расплылась в благодушной улыбке. – Русская народная поговорка, просто пришлась к месту.

Стратонов подписал рапорт и вернул его Татьяне Краюшкиной.

– К твоему месту подходит другая поговорка, и, кстати, тоже народная.

– Ну? – заинтересовался Усков.

– Работа с зубами, а лень с языком. Ты, Григорий Кузьмич, в шестьдесят четыре года – капитан. Стерховой нет сорока, а она уже подполковник.

– Да ведь это как кому повезет.

– Иди работай, Григорий Кузьмич, будешь нужен, я тебя вызову. – Стратонов проводил его взглядом и посмотрел на Краюшкину: – Присаживайтесь, Татьяна Владимировна, есть разговор.

Он подошел к двери, проверил, плотно ли ее притворил Усков, и, вернувшись к столу, сказал:

– Ну, рассказывайте. Как идут дела? Есть ли успехи?

– Вы про мою работу? – поинтересовалась Краюшкина.

– Нет, не совсем. – Стратонов сел в свое кресло и доверительно заглянул ей в глаза: – Меня интересует, что делают москвичи.

– Анна Сергеевна и Павел взяли в разработку два сложных дела.