— Это неправда. Стефан ничего такого не делал. Полициядопросила его, и подозрение с него снято.

Кэролайн пожала плечами. Улыбка ее стала снисходительной.

— Елена, я же тебя еще с детского сада знаю, — сказала она.— А потому, во имя прежней дружбы, дам тебе небольшой совет — брось Стефана.Если ты сделаешь это сейчас, то еще сумеешь избежать участи прокаженной. В иномслучае можешь с таким же успехом купить себе маленький колокольчик, чтобы егозвоном отпугивать людей на улице.

От ярости Елене буквально перехватило горло. Кэролайнмедленно развернулась и пошла прочь, а в свете ламп казалось, что сквозь еерыжевато-каштановые волосы просвечивает кожа головы. Через несколько секундЕлена снова обрела дар речи.

— Кэролайн! — Бывшая подруга к ней повернулась. — Тысобираешься сегодня на эту вечеринку в доме Рамси?

— Думаю, да. А что?

— Да ничего. Просто я точно там буду. Со Стефаном. Так чтоувидимся в джунглях. — На сей раз первой отвернулась Елена.

Величественность ее красочного выхода со сцены несколькопострадала, когда она заметила чью-то стройную фигуру в дальнем конце коридора.На мгновение Елена сбилась с размеренного шага, но, подойдя поближе, узналаСтефана.

Елена прекрасно понимала, что улыбка, которой она егоодарила, выглядела искусственно, и Стефан недоуменно оглянулся на шкафчики,пока они выходили из школы.

— Что, футбольная тренировка отменена? — спросила Елена.

Стефан кивнул.

— Что там произошло? — спросил он.

— Ничего. Я просто спросила Кэролайн, идет ли она насегодняшнюю вечеринку. — Елена запрокинула голову, чтобы взглянуть на серое,безрадостное небо.

— Так вы именно об этом говорили?

Что-то похожее она от него уже слышала. Да, Стефан могвидеть лучше по сравнению с обычным человеком, и слышать тоже. Но достаточно лихорошо, чтобы различить слова, сказанные на расстоянии в сорок футов от него?

— Да, — с вызовом отозвалась Елена, по-прежнему глядя наоблака.

— И это так тебя разозлило?

— Да, — повторила она, не меняя тона.

Тут Елена почувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Послушай, Елена, но ведь это неправда.

— Что ж, если ты можешь читать мои мысли, тогда тебе нетребуется задавать мне никаких вопросов.

Они остановились и повернулись лицом друг к другу.

Мышцы на лице Стефана напряглись, губы вытянулись ипревратились в упрямую черточку.

— Ты же знаешь, что я никогда не стал бы этого делать, номне казалось, что ты всегда была за честность в отношениях.

— Хорошо. Кэролайн пребывала в своем обычном сволочномнастроении и болтала всякие гадости про убийство. Ну и что? Тебе есть до этогодело?

— Есть, — с жестокой простотой признался Стефан. — Потомучто она может быть права. Не насчет убийства, а насчет тебя. Насчет нас. Мнеследовало догадаться, что это случится. Дело ведь не только в Кэролайн, развене так? Я весь день ощущал направленные на меня волны враждебности и страха, ночувствовал слишком сильную усталость, чтобы сразу это проанализировать. Вседумают, что я убийца, и ставят тебе это в вину.

— Что они думают, не имеет значения! Они ошибаются, но вконечном итоге это поймут. Тогда все снова будет замечательно.

Грустная улыбка растянула уголки рта Стефана.

— Ты действительно в это веришь? — Он отвернулся, и еговзгляд снова стал жестким. — А что, если они ничего не поймут? Что, если всестанет еще хуже?

— О чем ты говоришь?

— Может, нам лучше… — Стефан перевел дух и осторожнопродолжил: — Может, нам лучше какое-то время не видеться? Если все подумают,что мы расстались, возможно, они оставят тебя в покое?

Елена недоверчиво на него уставилась.

— И ты смог бы на это пойти? Смог бы неизвестно сколько невидеться со мной и не разговаривать?

— Если это необходимо, то да. Мы смогли бы притвориться,будто между нами все кончено. — Стефан упрямо сжал губы.

Елена еще какое-то мгновение пристально на него глядела.Затем она придвинулась ближе, так близко, что они со Стефаном почтисоприкоснулись. Ему пришлось опустить на нее взгляд. Их лица разделяли какие-тонесколько дюймов.

— Есть только один способ это сделать, — напряженнопроговорила Елена. — Ладно, я готова объявить всей школе о том, что нашиотношения разорваны. Но только в одном случае. Если ты прямо сейчас скажешь,что ты не любишь меня и больше не хочешь меня видеть. Скажи мне это, Стефан,скажи прямо сейчас. Скажи, что больше не хочешь быть со мной.

Стефан буквально перестал дышать. Он неотрывно смотрел наЕлену, и его глаза, как у кота, перелились разными оттенками — изумрудным,малахитовым и лиственно-зеленым.

— Скажи мне, — продолжила Елена. — Скажи мне, что ты сможешьжить без меня. Скажи мне…

Последней фразы ей закончить не удалось. Губы Стефанаприжались к ее губам.

Стефан сидел в гостиной дома Гилбертов, вежливо соглашаясьсо всем, что говорила тетя Джудит. А та явно чувствовала себя неуютно, принимаяего в своем доме, не надо было уметь читать мысли, чтобы это понять. Тем неменее тетя Джудит всячески пыталась поддерживать непринужденную атмосферу, иСтефан помогал ей в этом. Он хотел, чтобы Елена была счастлива. Елена!

Даже не глядя на нее, Стефан чувствовал ее сильнее, чем весьостальной мир. Живое присутствие Елены ощущалось его кожей подобно солнечномусвету на закрытых веках. А когда Стефан позволял тебе повернуться к ней лицом,это был сладостный шок для всех его органов чувств.… Ах, как же Стефан еелюбил! Он больше никогда не сравнивал ее с Катриной; он почти забыл о том, чтоЕлена напоминала ту погибшую девушку. В любом случае различий было очень много.Сходство ограничивалось светло-золотистыми волосами, кремовой кожей и изящнымичертами лица. Взгляд Елены бывал ни робким, ни детским, как у Катрины.Напротив, ее глаза были окнами в ее душу, что сияла за ними как страстноепламя. Елена была Еленой, и ее образ сменил нежный призрак Катрины в сердцеСтефана.