— Кто такой Берт?

— Собака.

Улыбка Шеннон сползла с лица.

— Какая собака?

— Моя… собака.

— Ты хочешь сказать, — Шеннон открыла рот от удивления, — твою собаку на самом деле зовут Берт?

Не совсем подходящая обстановка для таких признаний, но Рик хотел быть уверенным, что кто-нибудь позаботится о его собаке.

— Небольшая… шутка. — Рик попытался изобразить невинную улыбку и понял, что скорее всего это напоминало гримасу. — Извини.

Шеннон потребовалось несколько секунд, чтобы ошарашенное выражение исчезло с ее лица.

— Ладно, потом это обсудим, — сказала она в конце концов. Сжав его руку на прощание еще раз, она улыбнулась, и губы ее дрожали. — Не в моем стиле бить лежачего. Ты не беспокойся. Я пока возьму Берта к себе.

— Когда?

— Шшш, теперь поспи. Я приду завтра, обещаю.

— Шеннон?

— Да?

Рик открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что сознание покинуло его. Его глаза закрылись, и наступила темнота.

Рик отсчитывал время по появлениям Шеннон в больнице. Первые несколько раз он открывал глаза и видел ее рядом, но сознание его было не совсем ясным, и он не мог сказать ничего вразумительного, чтобы поддержать разговор.

Так что Шеннон даже не имела представления, как много значило для него ее присутствие. Хотя Рик понимал, что выживет, оцепенение в плече и руке беспокоило его. Он приходил в сознание со страшной мыслью, что руку ампутировали. Но когда просыпался и видел ободряющую ясную улыбку Шеннон, страх, затаившийся где-то глубоко в животе, исчезал.

Пока он был в сознании, Шеннон говорила о Берте, или о лаборатории, или пересказывала какие-нибудь возмутительные слова Дианы. Она болтала ни о чем и обо всем, и Рик очень ценил эти ее визиты.

Шеннон была рядом, яркая звезда в темноте, и это единственное, что имело для него значение. Она была рядом.

На шестой день пребывания Рика в больнице Шеннон приехала в одиннадцать утра и нашла его палату пустой. Она запаниковала, выбежала из палаты и бросилась к столу медсестры.

— Где Рик Хардисон? Что вы с ним сделали? Где он?

Медсестра улыбнулась, и Шеннон сразу успокоилась. Медсестры не улыбаются, когда пациенты умирают.

— Его перевели в отдельную палату.

— О, спасибо! Где он?

— Вы уверены, что хотите знать? Он чувствует себя уже достаточно хорошо и может вести себя не самым лучшим образом.

— Я рискну, — радостно рассмеялась Шеннон.

Медсестра назвала номер палаты Рика. Шеннон поблагодарила ее и поспешила к лифту. Выходя на нужном этаже, она не могла не улыбнуться. Ей не пришлось спрашивать, где палата Рика, потому что горячий обмен мнениями между пациентом и медсестрой эхом разносился по коридору.

— Мистер Хардисон, вам нужно есть, чтобы восстановить силы!

— У меня будут проблемы с рукой, если вы не уберете от меня это желе!

Шеннон вошла в комнату легкой походкой и увидела недовольно фыркающую медсестру, похожую на обиженного страуса. Медсестра схватила поднос с едой и потопала вон из палаты, скрипя подошвами.

Шеннон покачала головой и подошла к Рику. Он окреп, мог сидеть в постели и выглядел отлично.

Его кожа казалась бронзовой на фоне белоснежных бинтов, скрывавших большую часть тела. Ясные глаза Рика блестели от гнева, который исчез, как только он заметил Шеннон.

— Привет, ангел.

— Привет. Ты на что-нибудь еще способен, кроме как изводить медсестер?

— Подойди — покажу.

Его чувственный взгляд притягивал ее, Шеннон наклонилась и не успела ничего понять, как они уже жадно целовались. Рик обнял ее за шею, удерживая, не давая прервать поцелуй так быстро.

Наконец Шеннон отступила, едва не задохнувшись.

— Тебе определенно лучше.

Рик улыбнулся.

— Я уже чувствую руку, так что берегись.

— О, Рик, это же здорово. — Шеннон, не задумываясь, что делает, убрала с его щеки прядь волос. — Я знала, ты скоро поправишься.

Рик поймал ее руку и, глядя в глаза Шеннон, нежно и соблазнительно поцеловал ее ладонь.

Огонь пробежал по телу Шеннон, ей стало трудно дышать. Отсутствие секса с Риком завело ее как тугую пружину. Его губы только слегка коснулись ее кожи, как напряжение дало о себе знать и вся она будто стала плавиться под напором желания, пронизывавшего тело.

И это плохо. Потому что последние несколько дней Шеннон твердила себе, что в ее страхе за Рика не было ничего особенного, просто забота одного человека о благополучии другого. Но чувства, вызванные его поцелуем, его прикосновением, были не просто реакцией женщины на привлекательного мужчину. Рик, только Рик, мог вызвать в ней столь сильные ощущения. Его губы, только его губы. Его руки, только его руки. Это была реакция на конкретного человека, а не на мужчин вообще. И она до смерти боялась, что никакой другой мужчина не вызовет в ней этих чувств.

Шеннон выдернула руку и потерла в том месте, где зародился этот трепет. Оглядев комнату, она заметила цветы, много цветов.

— Тебя, должно быть, любят в полиции?

Он пожал плечами:

— Наверное.

— Я принесла тебе книги и журналы. — Она указала на пакет, который положила на тумбочку у кровати.

— Спасибо.

— Надеюсь, ты любишь детективы? Всякие тайны, загадки.

Рик некоторое время молчал, а когда Шеннон посмотрела на него, ответил:

— До тех пор, пока не решу их.

Шеннон стало не по себе от его многозначительного взгляда. Она поспешила отдать ему открытку.

— А это от Берта, он жутко по тебе скучает.

Рик взял конверт здоровой рукой. Положив на колено, он попытался открыть его, но у него не получилось. Шеннон заметила досаду на его лице и забрала открытку.

— Давай помогу.

— Я сам! — зло ответил Рик.

Шеннон сдержала улыбку.

— Послушайте, мистер Мачо. Смиритесь с тем, что ближайшие пару недель вам понадобится помощь. И нечего тут стыдиться.

— Я справлюсь.

— Нет, не справишься, — сказала Шеннон, передавая ему открытку и выбрасывая конверт в мусорное ведро. — Когда выйдешь отсюда, поживешь у меня, пока твоя рука не заживет окончательно.

Рик читал открытку «от Берта», поэтому смысл ее слов дошел до него не сразу. Осознав, что Шеннон ему предлагает, Рик замер, а затем медленно перевел взгляд на нее.

По ее обескураженному выражению он понял, что Шеннон заранее не собиралась предлагать ему этого. Это получилось само собой, помимо ее воли.