Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сердце не всегда слушается разума.
Шеннон встряхнула волосами, и на ее глазах выступили слезы.
— А знаешь, что самое смешное?
— Что?
— Всю жизнь я все делала правильно. Я жила с осознанием того, что, будучи единственной дочерью священника из небольшого городка, я должна следовать определенным правилам. И это мне совсем не мешало. Мне нравилось поступать так, чтобы мои родители были счастливы и гордились мной. И сейчас я понимаю, почему они так хотели привить мне сильные моральные ценности. Потому что в тот момент, когда я забыла о морали — когда решила связаться с Риком, — я была обречена гореть в аду. — Шеннон нервно усмехнулась. — Я твердо верю, что за грехи надо платить.
— А в чем твой грех, Шеннон? В том, что ты спала с ним, или в том, что влюбилась?
Шеннон не ответила. Она не влюбилась в Рика. Он был просто безумно привлекательным, и все.
Зазвонил телефон, и Шеннон взяла трубку, радуясь возможности отвлечься от мучившей ее проблемы:
— Шеннон Уэлш.
— Мисс Уэлш, меня зовут Том Флетчер.
Имя было ей незнакомо.
— Слушаю вас?
— Я напарник Рика Хардисона.
Это имя было слишком хорошо знакомо.
— Что-то случилось с Риком! — Шеннон не спрашивала, она была в этом уверена.
— В него стреляли.
— Нет! — У Шеннон упало сердце.
— Мне жаль сообщать вам это…
— Он умер?
— Нет. По крайней мере он был жив, когда его везли в операционную. Врачи говорят, рана не смертельная, но Рик потерял много крови.
— Я еду. Больница Фэрфакса?
— Да. Нет необходимости спешить. Они говорят, это займет время…
— Я еду.
— Хорошо.
— Обещайте, что он не умрет, — прошептала Шеннон, понимая, как глупо это звучит.
— Рик очень упрямый, Шеннон. Он не умрет.
— Как… — Шеннон боролась со спазмом, сдавившим горло. — Как вы узнали, что нужно позвонить мне?
— Он звал вас перед тем, как потерять сознание.
Том Флетчер был крепок, как дуб, и пока они ждали известий о состоянии Рика, Шеннон опиралась на него, благодарно принимая его поддержку.
Он принес ей воду, и она заставила себя выпить. Затем Том принес ей шоколадку, от которой Шеннон отказалась, едва заметно качнув головой.
Она ходила из угла в угол и плакала. Она молилась так искренне и усердно, как не молилась никогда. И в течение всего этого времени Шеннон опиралась на руку Тома.
— Почему так долго? — в десятый раз спрашивала она его. — Если рана не смертельная, почему же так долго?
Том тер виски, и беспокойство отражалось в его глазах.
— Если бы я знал. Я не знаю.
Когда к ним вышел усталый человек в костюме хирурга, Шеннон бросилась ему навстречу:
— С Риком все в порядке? Он в сознании? Можно нам к нему, пожалуйста?
Доктор перевел глаза с нее на Тома:
— Вы родственники?
— Да, — выпалила Шеннон.
— Не кровные, — добавил Том. — Но ближе нас у него никого нет.
Доктор засомневался, потом кивнул:
— Его дело плохо, но все могло быть значительно хуже.
— Он жив, — выдохнула Шеннон, чувствуя, что ноги ее не держат.
По-видимому, Том это понял и обнял ее, придерживая.
— Насколько плохо?
— Ваш друг получил огнестрельное ранение в правое плечо. Вернее, в подключичную часть плечевого сплетения…
Том открыл рот, и, видя это, врач указал на грудь:
— Вот сюда. Плохо то, что в этой части расположено много нервных окончаний и кровеносных сосудов, чем и объясняется большая потеря крови. Однако есть и хорошие новости. Ключица задета, но повреждение не сильное. — Доктор пригладил рукой мокрые волосы. — Несколько недель ему нельзя будет двигать рукой. И придется наложить гипс.
Рик умер и каким-то образом попал в рай. Он понял это, когда, открыв глаза, увидел ангела.
Потом на него обрушилась боль, и Рик решил, что он все-таки в аду. Но что в аду делает Шеннон?
— Рик, — прошептала она.
Рик промычал нечто нечленораздельное. В горле пересохло, верхняя половина тела болела так, как будто ее изрезали ножом.
— Рик, это Шеннон.
А то он не знает. Ни у кого в мире нет таких огромных голубых глаз. Рик слегка кивнул, и это вызвало новый приступ боли. Он застонал.
Почувствовав, как Шеннон сжала его левую руку, Рик попытался ответить тем же. Видимо, ему это удалось, потому что Шеннон улыбнулась сквозь слезы.
— Доктор говорит, с тобой все будет в порядке. Нет серьезных повреждений.
Нет серьезных повреждений? Какого черта тогда его так скручивает от боли?
— Через пару недель ты будешь как новенький.
— Где… — прохрипел Рик.
— В больнице Фэрфакса. Ты в хороших руках.
— Воды…
Шеннон нахмурилась:
— Они мне запретили что-либо тебе давать. Сейчас я позову медсестру.
— Нет! — Дорого стоило ему это слово, но Рик не хотел, чтобы Шеннон уходила. Он сильнее сжал ее руку. — Останься.
— Только на пару минут — так врач сказал. Но завтра я обязательно приду опять.
Веки Рика наливались свинцом. Он боролся с собой, чтобы не потерять сознание. После ухода Шеннон у него будет полно времени, чтобы выспаться, он будет даже рад заснуть — это поможет скоротать время до того, как он снова увидит ее.
— Шеннон, — прошептал Рик.
Она наклонилась, и он уловил ее аромат. Волшебное утешение среди запахов больницы.
— Да? — нежно прошептала она.
Рик закрыл глаза, собрался с силами, затем снова открыл их и произнес:
— …скучал по тебе.
— О, Рик! — Шеннон заплакала. — Я тоже по тебе скучала.
— Я… рад.
Скрип резиновых подошв показался Рику оглушительным. Потом послышался женский голос:
— Мисс Уэлш, мне очень жаль, но вам пора уходить.
— Нужна вода. Он хочет пить. — Шеннон посмотрела на медсестру.
— Кто-нибудь еще… пострадал? — произнес Рик с усилием.
— Нет, только ты.
— Хорошо. — Рику невыносимо хотелось спать. Но ему в голову пришла мысль. — Берт.
Шеннон одарила его ангельской улыбкой, нежно провела пальцами по щеке, подбородку и губам и спросила: