– Я ведь понимаю, ты мне не все рассказываешь, – начинаю я, стараясь говорить спокойно и ровно, – и просто хочу, чтобы ты знала: я разбираюсь в людях вроде Феликса и знаю, что они могут быть опасны. Поэтому, если я тебе понадоблюсь, я всегда к твоим услугам. Я позабочусь о тебе…

– Ох, я больше не могу! Феликс – прекрасный человек. Очень милый и совсем не опасный. И мне не нужна твоя забота, я не хочу такой заботы. Когда ты уже это поймешь своими птичьими мозгами? Если тебе это так трудно понять, я не буду больше встречаться с тобой. Эти отношения слишком меня выматывают… – Она допивает остатки вина, берет шляпу, и я впадаю в панику.

– Пожалуйста, пожалуйста, Тильда. Посмотри правде в глаза. Феликс настроил тебя против меня. И он склонен к насилию. Ты должна уйти от него!

Сестра смотрит мне прямо в глаза, и на секунду мне кажется, что она вот-вот заплачет, а потом, слегка покачав головой, она проверяет время на телефоне и говорит, что не хочет кофе и ей пора домой. Мы берем сумки и уходим. Тильда, как я заметила, оставила маффин в виде ровного слоя крошек, размазанного по всей тарелке. Пока она идет к выходу, я хватаю щепоть крошек и кладу в карман.

В метро она надевает шляпу и большие солнечные очки, и к моменту, когда приходит время расставаться, она становится спокойнее и говорит:

– Пожалуйста, не увлекайся этими фантазиями. Это все только в твоей голове, понимаешь?

Возвращаюсь в книжный, и Дафна говорит:

– А ты быстро. Как прошел обед?

Дальше день проходит как обычно, разве что мне не по себе На душе кошки скребут, я в ужасе от того, что эта ссора вернула напряженность в наши отношения и все стало только хуже. В одно из мгновений тишины я съедаю крошки от маффина.

* * *

Вернувшись домой, я разогреваю в микроволновке ризотто с беконом быстрого приготовления и описываю в «Досье» встречу с Тильдой, изливая всю свою тревогу и безысходность. Я не готова обсуждать это со Скарлет и Белль, но с нетерпением жду новостей от них. Чтобы подготовиться, я проверяю новости о Хлое Персиваль, но информации нет. Она все еще в реанимации, Трэвиса Скотта еще ищут. Полиция предупреждает, чтобы люди не приближались к нему, и сообщает, что у него есть особая примета – татуировка. На картинке видно, что его шею как будто оплетает колючая проволока. Новая информация совершенно предсказуема: подтвердилось, что Трэвис Скотт был бывшим парнем Хлои, что она бросила его, когда он слишком часто стал «вести себя как собственник». У Трэвиса никогда не было такой красивой девушки, как Хлоя, его страница на «Фейсбуке» переполнена их совместными фотографиями: вот они вместе едят чипсы, вот стоят по пояс в морских волнах у побережья Англии, вот с криком катаются на американских горках «Немезис Инферно». Другая новость состоит в том, что мать Трэвиса, которая не видела его уже два года, «слезно умоляла» его сдаться полиции.

Я захожу в Зону и обнаруживаю там сообщение от Скарлет. В нем написано только: «Пройди по ссылке». Там пост, написанный Трэвисом Скоттом на сайте RevengeBuddies[7] за месяц до того, как он напал на Хлою. На этом сайте участники форума придумывают планы мести всевозможного характера, по большей части это что-то примитивное – оставить мешки с собачьим дерьмом на дороге, надеть наушники, звук из которых слышен всем окружающим, или приклеить знак «Дети в машине» на чужой автомобиль, но одна из тем посвящена угрозам, направленным против сообщений феминисток в «Твиттере». Текст, написанный Трэвисом, – в разделе «Отношения».

Пишет он еще хуже, чем Белль, но проблема даже не в этом. Что поражает в этом сообщении, так это сила той боли, которую он испытывал, его отчаяние. Он мог думать только о Хлое.

Моя Хлоя симпотичнее любой модели. Ее кросота идет изнутри она ИДЕАЛЬНА и наша любовь идеальна и без нее я не хочу жизнь но я знаю что иногда она думает о другом и я знаю кто он. Его звут Кэмерон и он типа был мне друг но я это так не оставлю уж знайте она совершает ошибку.

Он бесконечно повторяет одно и то же, на следующий день, когда Хлоя отвергает его, пишет еще.

Поверьте я бы никогда не сделал ей ничего плохого Хлоя хорошая но любовь это больше чем чуства одного человека и ранит глубако как нож и сильнее тебя и ты просто должен сделать что должен. Однажды она почуствует мою боль, тогда то она поймет.

Вот ведь блевотина, – пишет Скарлет. – Он так угрожающе пишет. Мой мне такое же говорит – что не хочет жить, если меня не будет рядом с ним, что я единственная, кого он всегда будет любить. Он думает, что я хочу уйти от него. Он прав, я хочу, действительно, но сами знаете, почему не могу. Если не взять дело под контроль, если не сделать что-нибудь, то прольется кровь.

Я такого не ожидала. Обычно это как раз Скарлет успокаивает нас, призывая не нагонять панику. А еще я не могу понять, что она имеет в виду, ведь вся фишка в том, что она – Жертва, и у нее нет рычагов влияния, жертвы обычно находятся в безвыходной ситуации. Поэтому я пишу в «Досье», что Скарлет пребывает в безысходности, особенно учитывая, что она даже употребила такое неприятное слово – «блевотина».

Уилф приходит в магазин, сжимая в руках книгу Ю Несбё, но не говорит ни о ней, ни о том, что хотел бы почитать что-то еще. Просто останавливается у кассы, разглядывает полку надо мной, где стоят зарезервированные книги. Смотрю на его руки. Рукава рубашки закатаны, на белой коже видны темно-красные волоски, пальцы квадратной формы, грязь под ногтями. Я уже почти произношу свое обычное «чем вам помочь?», понимая, что это уж слишком формально – в конце концов, это же просто Уилф, – но он опережает меня, спрашивая:

– Я вот думал, Калли, не захочешь ли ты со мной пообедать? В «Олбани»?

Я не уверена, что расслышала верно, поэтому бормочу себе под нос что-то вроде: «Что? Ты сказал, пообедать?» Но я все услышала правильно, и мы договариваемся на час.

Бросаю взгляд на Дафну, которая следит за нами со своего обзорного пункта у входной двери, отклонившись на стуле, чтобы было лучше видно. Я бы не удивилась, если бы она при этом подмигнула или подняла вверх большой палец, а когда Уилф уходит, она спрашивает:

– Любовь-морковь?

– Конечно же нет.

Я не представляю абсолютно никакого интереса для кого-то вроде Уилфа. Начать хотя бы с того, что я одеваюсь весьма посредственно, не ношу макияж.

– Ну не надо вот этого «конечно же нет», – говорит Дафна. – Вы прекрасно друг другу подходите. Вы оба застенчивые и медлительные как улитки, ему просто лучше удается скрывать это. И посмотри на себя! Все эти изгибы, роскошные волосы – немудрено, что парнишка регулярно захаживает… Не верю, что он читает так уж много, как об этом говорит.

– Он не парнишка.

Мы возвращаемся к работе. Мне неловко из-за ее намека на то, что соблазнительные округлости моей (слишком большой) груди и задницы должны притягивать местных мужчин, как кусок сочного бекона. Пока она пожевывает свою электронную сигарету, залипая в экран, я решаю рассортировать канцелярию.